Портрет в коричневых тонах (ЛП)

В какой бы глуши мы бы ни жили, эхо всеобщего прогресса долетело и до нас, вот почему и мы совершенно не могли не обращать внимания на происходящие в обществе изменения. В Сантьяго началось настоящее помешательство на спорте, играх и времяпрепровождении на свежем воздухе, более свойственное эксцентричным англичанам, нежели привыкшим к комфорту баринам, этим потомкам из дворян, проживающих в Кастилии и Леоне на северо-западе Испании. Хлынувший поток искусства и культуры, берущих своё начало во Франции, принёс людям глоток свежего воздуха, а тяжёлый и давящий скрип немецкого машиностроения прервал затянувшуюся колониальную сиесту Чили. В стране вырос класс средних карьеристов, людей с образованием, стремившихся жить не хуже богатых. Социальный кризис, пошатнувший основы страны своими забастовками, бесчинствами, безработицей и нагоняями от конной полиции, разгуливающей с вынутыми из ножен саблями, был всего лишь далёким слухом, никак не отражающимся на нашей жизни в Калефý. Хотя мы по-прежнему жили в этом земельном владении, точно далёкие предки, спавшие в тех же самых кроватях разве что сто лет назад, двадцатый век совершенно неожиданно обрушился и на нас.

Состояние здоровья моей бабушки Паулины значительно ухудшилось, о чём мне регулярно рассказывали в письмах Фредерик Вильямс и Нивея дель Валье. Женщина постепенно и со смирением поддавалась многим недомоганиям, что несут с собой последние дни жизни, и ту уже не покидало явное предчувствие собственной смерти. Все они поняли, насколько состарилась эта сеньора, когда Северо дель Валье принёс ей первые бутылки вина, сделанного из созревавших гораздо позже виноградных лоз, которые, как мы все знали, назывались Карменере. Это было настоящее красное вино, нежное и пьянящее, с нотками танина, ни в чём не уступавшее самым лучшим винам Франции, которое окрестили, назвав Виноградник Паулины. Наконец-то в собственности семьи появился тот единственный продукт, который принёс её членам славу и деньги. Моя бабушка отведала его крайне тактично. «Жаль, что я уже не смогу как следует им насладиться, наше вино будут пить совершенно другие люди», - сказала она всего лишь однажды и впредь более об этом не упоминала. Отныне дама не делилась с окружающими своими приступами веселья и смелыми комментариями, которые по обыкновению сопровождали её успехи в предпринимательской деятельности; какое-то время пожив беззаботной и разгульной жизнью, она вновь стала женщиной непритязательной.

О самом очевидном признаке её немощности говорило ежедневное присутствие знакомого священника, ходящего в своей засаленной рясе и, как правило, окружавшего людей агонизирующих, чтобы вырвать у бедняжек их же капитал. Я не знаю, по собственной ли инициативе либо по подсказке этого старого предвестника несчастий, но моя бабушка всё-таки отправила в самую глубь подвала свою знаменитую мифологическую кровать, на которой прошла чуть ли не половина её жизни. На место же излюбленного предмета мебели та поставила солдатскую убогую постель с матрацом из конской гривы. Это показалось мне крайне тревожным симптомом, и, чуть только подсохла слякоть дорог, я объявила своему мужу, что, мол, мне нужно съездить в Сантьяго и повидаться с бабушкой. Я всё ждала каких-то возражений, хотя на деле получилось ровно наоборот: менее чем за сутки Диего организовал мне переезд на повозке до самого порта, где я беспрепятственно села на идущий до Вальпараисо корабль, а уже оттуда до Сантьяго спокойно продолжила бы свой путь на поезде. Адела горела желанием сопровождать меня в этом путешествии и столь сильно, что даже была готова сидеть в ногах своего отца. Она шутя покусывала его уши, дёргала за бакенбарды и так умоляла папочку, что, в конце концов, дон Себастьян не мог отказать своей любимице в этом новом капризе, несмотря на то, что донья Эльвира, Эдуардо и Диего не были согласны. Им не пришлось разъяснять причины, потому как я сама догадалась, что люди не считали подходящим то окружение, которое само собой образовалось в доме моей бабушки. И были уверены в том, что я ещё не достигла нужной степени зрелости и не смогу как полагается заботиться об их девочке. Мы же уехали в Сантьяго в сопровождении лишь пары немцев, с которыми успели познакомиться, волею случая путешествуя на одном пароходе. Мы привезли с собой шерстяную монашескую накидку из церкви Святого Сердца Иисуса, которой покрыли грудь, чтобы та защитила нас от всего плохого, аминь, деньги, зашитые в небольшой кошелёк под корсетом, и чёткие указания ни в коем случае не общаться с незнакомцами. В общем, мы набрали с собой куда больше вещей, нежели их необходимого количества для совершения кругосветного путешествия.