Портрет влюбленного поручика, или Вояж императрицы

Воронцовское наследие… о нем вскользь упоминает Д. А. Ровинский в связи с портретом Екатерины на прогулке. Но, может быть, исследователь допускал не ошибку, а неточность. Может быть, имя Воронцовых начинало собой ряд владельцев работы Боровиковского и, во всяком случае, тех, кто был причастен к его возникновению. Конечно, они были разными. Очень. Из детей безвестного Лариона Гавриловича Воронцова старший, Роман, вполне удовольствовался деньгами, которые принесла ему женитьба на сибирской богачке М. И. Сурминой. Разве нельзя было чувствовать себя польщенным хотя бы тем, что не только братья, но сама цесаревна Елизавета Петровна искала у него вспомоществований. Оказавшийся в штате крохотного двора цесаревны средний брат, Михаил, дослужился в конце концов до должности канцлера и женился на двоюродной сестре вступившей на престол Елизаветы. Младший в семье, Иван Ларионович, образовал московскую ветвь, оставшись равнодушным к соблазнам двора и новой столицы. Впрочем, средств у него хватало, а положение вполне могло удовлетворить самое болезненное тщеславие. Такими же становятся и его дети — Артемий Иванович и рано умерший Ларион Иванович. Канцлер Воронцов мужского потомства не имел. Зато потомство Романа как нельзя убедительней подтвердило строптивость и независимость воронцовского рода. Здесь и Елизавета Романовна, фаворитка великого князя Петра Федоровича, ради которой будущий Петр III собирался развестись с Екатериной II. Здесь и Екатерина Романовна Дашкова, отчаянно интриговавшая в пользу великой княгини и так жестоко разочаровавшаяся в произошедшей с ней метаморфозе, тем более, что появившаяся не без ее участия императрица не испытывала чрезмерной признательности к своей былой стороннице. Взаимное охлаждение до конца осталось неизменным. Здесь и Александр Романович, известный покровитель А. Н. Радищева. Здесь, наконец, Семен Романович, блестящий дипломат и неисправимый оппозиционер к правительствам Екатерины II, Павла и Александра I, что не мешало ему быть самым добросовестным и безотказным исполнителем предписаний правительств.

Когда-то Семен Романович писал: „Твердость есть наипервейшее качество человека; разум и знания без твердости ничего не значат…“ Он и сам был таким на службе и в частной жизни. Сначала недолгая служба в штате Петра III, которому С. Р. Воронцов сохранил верность вопреки всем доводам в пользу „захватчицы престола“, какой ему виделась Екатерина II. Как следствие — арест, и хотя новая императрица готова была забыть досадное недоразумение — ссориться с Воронцовыми не входило в ее планы, — самовольный уход из гвардии. Близости ко двору молодой офицер предпочел дипломатическую службу вдали от России. Мысли об удобствах и собственной безопасности? Нисколько. С началом первой турецкой войны С. Р. Воронцов снова в армии, отличается в битвах при Дарге, Кагуле и под Силистрией, получает ордена Георгия третьей и четвертой степеней, чин полковника и снова демонстративно уходит в отставку — слишком откровенно интриговал против него Г. А. Потемкин. Заслуги С. Р. Воронцова благодаря потемкинским проискам не получают должных наград, сам он остаться равнодушным к несправедливости не может. Единственный выход — возвращение на дипломатическое поприще вполне устраивало „светлейшего“ князя. Следующая турецкая война С. Р. Воронцова не коснулась. Он больше двадцати лет проводит за пределами России, мечтая о возвращении и не решаясь на него из-за постоянно сменявшей друг друга карусели фаворитов, любимцев, людей „случая“.

С. Р. Воронцов имеет самую подробную информацию о событиях при дворе из писем П. В. Завадовского, недолгого фаворита Екатерины. Когда-то, в армии П. А. Румянцева-Задунайского они служили вместе и стали друзьями — С. Р. Воронцов, П. В. Завадовский и А. А. Безбородко. Екатерина сумела лишить фельдмаршала всех преданных ему людей, безошибочно угадав их характеры и слабости. А. А. Безбородко получает место ее статс-секретаря и тут же забывает о былом начальнике. Перед П. В. Завадовским она разыгрывает такую несложную для нее комедию влюбленности, С. Р. Воронцова предпочитает удалить на дипломатическую должность. „Завадовский в дружбе верен, никогда нигде не был причиною несогласия; не таков Безбородко“, — заметит со временем С. Р. Воронцов. Завадовский и в самом деле ни разу не предаст ни интересов товарища по военной службе, ни памяти своего первого начальника, соорудив в своем украинском поместье „Ляличах“ памятник П. А. Румянцеву-Задунайскому, который закажет известному скульптору Рашетту.