Портреты

Этот матч прояснил положение дел на шахматном Олимпе. По крайней мере, для тех, кто хотел понимать… Любители шахмат признали успех Карпова, и всех занимал следующий вопрос: будет ли повержен и Корчной? Ведь Корчной победил Петросяна еще легче чем Карпов Спасского! «Не волнуйтесь, – отвечал я на вопросы любителей шахмат, – не для того Карпов выигрывал у Полугаевского и Спасского, чтобы проиграть Корчному…»

Карпов выиграл и этот матч, но борьба носила иной характер нежели в матче со Спасским. На сей раз Карпов играл более расчетливо. Он по возможности избегал риска. Действительно, матч со Спасским это был своего рода прыжок в неведомое (ранее таких успехов у Карпова не было). Играя с Корчным, Карпов уже чувствовал свою силу, ему надо было выигрывать матч, и только! В особенности это почувствовалось, когда после шестой партии перевес стал уже в два очка. Тогда Карпов не избегал белыми делать ничьи (семь французских защит…), вынужден был проявлять чудеса стойкости в защите (11-я и 13-я партии). Когда же Корчной проиграл третье очко (17-я партия), матч вообще потерял бы всякий интерес если бы в тот момент не проявились новые обстоятельства, после чего борьба возобновилась с крайним ожесточением.

Карпову было всего 23 года, и у него не могло не быть недостатков. Один из них очевиден – Карпов далеко не Портос. Молодому гроссмейстеру надо обращать большее внимание на свое физическое состояние. Весь режим дня как до, во время, так и после соревнования должен быть нацелен на это. Видимо, этого пока нет, и после тяжелых 11-й и 13-й партий Карпов не сумел восстановить силы. Это можно заметить по 15-й партии, проведенной им не очень уверенно.

Второе его уязвимое место также очевидно – он пока еще не совсем равнодушен к «медным трубам» («огонь и воду» он уже прошел). После третьей его победы все восхваляли игру молодого мастера; чуть голова закружилась, и он потерял как уважение к партнеру, так и чувство опасности. И сильнейшая сторона спортивной мощи Карпова исчезла.

Есть и третья задача, которую Карпову надо еще решить: развитие своих исследовательских способностей. На финише матча сказались относительно скромные резервы его дебютного арсенала. В итоге после 21-й партии счет стал 3 : 2. И вот тогда – воздадим должное молодому гроссмейстеру – Карпов сумел компенсировать свои минусы и удержать на финише победный счет.

Итак, сильные стороны Карпова – способность к самопрограммированию, чувство опасности, счет вариантов и позиционное мастерство (искусное создание доминации на доске) – позволили ему преодолеть пять отборочных барьеров. Но Карпову надо работать. Он должен помнить, что теперь принадлежит не столько себе, сколько шахматному миру, который нуждается в шахматистах, обладающих большой силой и в течение долгого времени способных сохранять эту силу. Вырастить такого шахматиста – дело сложное. Можно надеяться, что печальный опыт высокоталантливых гроссмейстеров, преждевременно одряхлевших (в шахматном отношении), будет учтен Карповым.

Для В. Корчного это был, пожалуй, наибольший успех в его шахматной жизни. Он проявил себя как настоящий боец – он не утратил своей силы, хотя ему и идет пятый десяток.

На что же сразу после победы Карпова могли надеяться советские шахматисты?

Прежде всего на то, что Фишер будет в состоянии играть матч, и играть в полную силу. Это как раз то, что было бы полезно Карпову для дальнейшего совершенствования своего мастерства.

Однако тут нельзя не сказать о трудном положении, которое в последние годы сложилось в шахматном мире.

С 1886 года, с матча Стейниц – Цукерторт, вплоть до смерти Алехина в 1946 году все было просто – шахматный мир был подобен феодальному обществу: во главе король (чемпион) и крупные феодалы (гроссмейстеры), с которыми король договаривался о законах шахматного государства, сводившихся к одному – как проводить матчи на первенство мира.

В 1924 году простолюдины-шахматисты организовали свой парламент (ФИДЕ), но король не признавал за ним какой-либо законодательной власти. Когда однажды король умер, и умер неразвенчанным, парламент провозгласил свою власть, и она была признана всеми шахматистами – шахматный мир обрел демократию!

Надо было составить новую и справедливую конституцию шахматного государства. Конечно, она (как всякая конституция) должна быть стабильной. Такая конституция и была принята в 1949 году на конгрессе в Париже. В ее формировании большую роль сыграли советские шахматисты, сила которых была признана всем миром. Основные принципы конституции были таковы:

1. Один раз в три года шахматный мир обязательно должен быть свидетелем матча на первенство мира (матч имеет не только спортивное, но и творческое значение. Пропускать трехлетний срок нельзя ибо это нанесет ущерб развитию шахмат).