Портреты

– Ну конечно, но оно ничем не кончилось. Думаю, что полиция все же считала, что это моих рук дело, и не слишком усердствовала. Раш допросил и потом уволил половину своих служащих – вот и все. Больше никто ничего не узнал. Каждый, на кого падало хоть малейшее подозрение, имел железное алиби и мог сказать, где он находился в тот вечер. Я был единственным человеком, который провел несколько часов в одиночестве, и к тому же оказался там, где мне совсем не следовало быть. А что касается кражи, то Рембрандта так больше никто и не видел. Много бы я дал, чтобы найти картину.

– А что же Джонатан Раш?

– Ничего. Он вполне приятный пожилой господин. Он, по-моему, хотел сохранить свое открытие в тайне, так же, как и я, пока не началась вся эта чертовщина. Он был крайне огорчен, но он так богат, что несколько сотен тысяч фунтов не играют для него особенной роли, к тому же, часть этой суммы восполнила страховка. Его куда больше огорчило, что Рембрандт бесследно исчез. И к его чести, должен сказать, что он был единственным человеком, кроме моего деда, ни разу не усомнившимся в моей невиновности.

– И чем же все кончилось?

– Был суд, на котором, как я уже говорил, я имел бледный вид, но в конце концов был признан невиновным. Убийцу Бэнкрофта так и не нашли.

– Ох, Макс, вы даже не представляете, как я вам сочувствую. Но все же то, что я ничего об этом не знала, я имею в виду о том, в чем вас обвинили, означает, что ваша репутация не пострадала. Я должна признаться, что слышала об убийстве Бэнкрофта, но и только. Все это в прошлом, и все давно забыто.

– Почти. Но все же всплывает то тут, то там. Роберт никогда не упускает возможности напомнить кому только можно, ему-то вся эта история была на руку. Я уверен, что он собирался упомянуть о ней за обедом в тот вечер, только дед его оборвал. Я решил, что вы расстроились, потому что он вам рассказал, пока я был наверху. Но вы говорите, что это не так, тогда откуда же вы узнали? Джордж уверял, что к нему вы пришли после.

– Ой, – щеки мои стали пунцовыми. – Это все моя мама. Она совершенно неисправимая сплетница, и она смутно помнила, что ваше имя как-то связано с убийством.

– Бедная крошка, вы, наверное, подумали: «если бы я только знала, какой он негодяй!»

– Нет... нет. Я подумала, что она перепутала. Вы уехали, и я отправилась к Джорджу. Понимаете мне... мне надо было выяснить.

– Конечно. Потому что к этому времени вы поняли, что дело не ограничивается одной лишь дружбой.

– Совсем не ограничивается.

– И когда же на вас снизошло озарение? – спросил Макс с хитрой улыбкой, – уж не когда ли мы с вами прощались?

– Как это вы догадались?

– Милая моя девочка, только не думайте, что ваше лицо загадочно, как у сфинкса. Я надеялся, но не был уверен. Вот я и решил подождать и поглядеть, куда ветер дует.

– В вашу сторону, Макс, – сказала я тихо.

Он так посмотрел на меня, и у меня перехватило дыханье, а сердце заколотилось в груди как бешеное.

– В таком случае, – медленно произнес он, – думаю, нам стоит подняться наверх. Осталось кое-что, чему давно следовало случиться. – С этими словами он приблизился ко мне и заставил встать. Мне кажется, я никогда в жизни не забуду того, что было дальше. Я шла вместе с ним по лестнице, словно неживая. Меня страшило то, что должно было произойти между нами, я ужасно боялась, что все будет не так. Тысячи нелепейших мелочей казались мне в то мгновение очень важными. Макс, естественно, это почувствовал.

– Клэр?..

Я застыла при виде постели. Все мысли о страсти в миг улетучились, а с ними ощущение физического влечения к этому человеку, которое я испытывала на протяжении нескольких месяцев. Мысли мои занимала стоявшая передо мной широкая кровать и уверенность, что я хочу сейчас оказаться где угодно, но только не здесь.

Макс взял меня за плечи и сквозь темноту всмотрелся в мое лицо.

– Клэр, что случилось? Ты похожа на испуганного кролика.

– Ерунда, – произнесла я, стараясь говорить как можно беспечней, – но, вероятно, я тогда была похожа на переполошившуюся школьницу, а не на двадцативосьмилетнюю женщину.

– А-а, погоди, – насторожился Макс, – ты же... не хочешь сказать, что у тебя этого еще ни разу не было?

– Разумеется было, – рассердилась я. Макс, откинув назад голову, расхохотался.

– О, я понимаю, тогда уже легче. Не то чтобы я очень давно не ложился в постель с девственницей. Ага... у тебя нет таблеток. Неважно, не беспокойся, можно обойтись.

– Да нет же! – я чувствовала себя все глупей.

– Тогда в чем же дело, дорогая? – спросил он снова, на этот раз очень ласково.

– Я... просто это слишком важно. Я не могу лучше объяснить.

Макс улыбнулся, притянул меня к себе и крепко обнял.

– Клэр, я должен был догадаться. Послушай, дорогая, мы не будем заниматься любовью, если тебе этого не хочется, хотя в таком случае ты вынудишь меня простоять всю ночь под холодным душем. Но поверь, я не людоед, и тебе ведь не то чтобы совсем безразлично, судя по тому, что ты мне сказала.

– Н-нет. Ой, Макс, я просто не уверена, что у меня получится...

– Но, может быть, ты позволишь мне судить самому?