Портреты без рамок

В его самой известной картине «Психоз» (1960) фрейдистский конфликт между сознанием и бессознательными влечениями нашел наиболее яркое воплощение. В основе экранизации романа Роберта Блока — «незамысловатый» сценарий: чтобы выйти замуж за, увы, бедного любовника, героиня решается на преступление, она похищает крупную сумму денег и бежит из родного города. Застигнутая ночью в дороге, останавливается в пустом мотеле, владелец которого — одинокий молодой человек с большими странностями: временами он воображает себя матерью, жестоко тиранившей его, я ревнует «сына» ко всем окружающим… Героиня понимает нелепость своего поступка, в краже ее уличат непременно — слишком много свидетелей этого неумело совершенного преступления. Все время была она словно во сне, не отдавая отчета в своих действиях. Вот пройдет ночь, думает она, стоя под душем и как бы смывая тяжкий грех с души, и вернется она домой, и покается, потому что жить с этим невозможно. Но не суждено исполниться ее благим намерениям: поднимается и опускается резко вниз — несколько раз — рука с ножом. И на экране, крупным планом, кадр, ставший классическим, апофеозом режиссера Алфреда Хичкока: сток, куда уходит вода, смешанная с кровью. «Мать» совершила возмездие, приревновав «сына», лишь несколько минут назад украдкой наблюдавшего за раздевавшейся молодой женщиной. Дальнейшее развитие событий в картине пересказывать бессмысленно — это не киноведческая работа. Скажем лишь, что, непревзойденный мастер умопомрачительного «саспенса» (тревожного ожидания), метода, который ему ближе других, Хичкок держит зрителя в напряжении до конца фильма. Ужас до головокружения, утрата чувства реального — все это неотъемлемые моменты популярного жанра триллера, средствами которого — от звуковых эффектов и умения держать паузу до ловкого монтажа и восхищающих кинематографических трюков — он владел бесподобно, Хичкок не повергал свою аудиторию в ток, но превосходно обставлял соответствующими таманскими атрибутами церемонию сладостного (с замиранием сердца) погружения в кошмар. Сам он говорил: «Не стану скрывать, что для меня картина «Психоз» — это лента, которую делал, получая истинное наслаждение. И безусловно, такой фильм — развлечение, это галерея ужасов в парке веселых аттракционов».

И, добавим, это зеркало, отражение личности, сотканной из кричащих противоречий. Тем не менее, при всем многообразии сюжетов, в произведениях Хичкока прослеживается внутреннее единство. Это отношение автора к окружающему странному и жуткому миру. Алфред Хичкок — это не Микеланджело Антониони, «поэт отчуждения и некоммуникабельности», давший блестящие картины трагического одиночества человека, картины, фиксирующие малейшие движения скорбной души. Хичкок не Ингмар Бергман, герои которого испытывают глубокое отчаяние в моменты духовных кризисов, когда в сознании стирается грань между реальностью и химерами, верой и (империей. Хичкок не Бернардо Бертолуччи с, его фрейдистскими мотивами «Последнего танго в Париже» и «Луны», фильмов, подчеркивающих разобщенность людей и выдвигающих на первый план скептически негативную концепцию мира и человека. Ни символика Мастера триллера не беднее — богаче, чем у признанных корифеев кино, и это над ними словно витает дух Великого Хичкока. К тому же к зрительской аудитории он как художник неизмеримо ближе. Творчество его коснулось миллионов, и это контакт живой, приземленный, хотя Мастер мог говорить па усложненном языке.

В фантастической аллегории «Птицы», фильме 1963 года, поставленном по одноименному произведению Дафны Дю Морье, к творчеству которой Хичкок столь часто обращался, в наиболее отчетливой форме проявился этот двойственный подход режиссера к своим работам. В притче о нападении птиц, олицетворяющих силы живой природы, на людей, представителей рода человеческого, доведших среду обитания до жалкого состояния, проявилась склонность Хичкока одновременно к демонстрации типичных приемов фильмов ужасов и к метафорическому их истолкованию. Птицы, атакующие не только грешных и сильных взрослых, но и невинных, беззащитных детей, — это посланцы божьи, наказывающие недоброе человечество во всех его коленах, это Земля, мстящая неразумным ее обитателям, и это вся накопленная людьми ненависть, некое, суммарное скопление ужасов цивилизации, бурлящее в толпе и в каждом. Сложен, многомерен фильм «Птицы», и потому так полярно судили о нем современники. Федерико Феллини назвал произведение Хичкока «поэмой», «трагической и великой лирикой», Уолт Дисней, придя в ужас, обеспокоился реакцией детской аудитории, смущением юных умов, ожесточением непорочных душ. Разные мнения, но равнодушных не было.