Портреты и встречи

Но Надюше всё-таки повезло. Она встретила во Франции свою любовь, вышла замуж за француза, приличного работящего человека, благодаря ему у сестры появился свой дом. Сначала они с мужем едва сводили концы с концами, а потом дела пошли в гору. Муж оказался одержимым манией строительства, всё строил и перестраивал… Наконец остановились и открыли маленькое кафе, Надюша придумала название – “Катерина”, в честь мамы. В кафе потянулись русские, здесь встречались, общались… Жили как одна семья».

«У Нади, – продолжал Сергей Петрович, – обнаружился особый дар дружелюбия, душевного общения с людьми, умения располагать их к себе. Возможно, поэтому ей удалось под парижским небом создать подобие родины. А её кулинарное искусство помогло представить русскую кухню как часть национальной культуры. Кафе полюбили и французы, приходили специально отведать щей из квашеной капусты, похлёбки старорусской, окрошки, пирогов и других разносолов, которые готовила Надюша в горшках и чугунках Я удивлялся, ведь из России сестра уехала тринадцатилетним ребёнком, где всему научилась?.. Да… Я часто думал, как безжалостно сначала война, а потом государство ворвались в судьбы людей и перекроили их, а сколько и сломали…»

Но Надя, пройдя этот путь, не сломалась, не потерялась, и Сергей Петрович радовался за неё. Она оказалась большой труженицей: жизнь и работа начинаются у неё рано, в семь часов она уже на ногах. Родились сыновья, Серж и Леон.

Когда Мишель умер, Надя растерялась. Как жить дальше без мужа? Но сыновья взяли большую часть работы на себя: Серж завозил продукты, стоял за барной стойкой, а Леон оказался прирождённым шеф-поваром и всё делал с большой любовью. Племянники понравились Сергею Петровичу своей выдержанностью, приветливостью, трудолюбием Они хорошо говорили по-русски и, как понял Сергей Петрович, читали наших классиков, интересовались своими русскими корнями.

Серж и Леон показали Сергею Петровичу Париж и его достопримечательности: Эйфелеву башню, Лувр, Елисейские поля, а Сергей Петрович, в свою очередь, пообещал показать племянникам Москву и Петербург.

Каждый вечер в кафе собирались друзья Нади и всякий раз, как и в день приезда Сергея Петровича, говорили о России: их интересовало всё, они были в курсе событий и происходящих у нас в стране изменений.

«Выпивали водочки, ели русскую еду… И надо же мне было однажды встать и вместо тоста прочесть ваше стихотворение: “Славянский погост близ Парижа..” Что здесь началось! Вы себе представить не можете, – рассказывал Сергей Петрович, – какую бурю чувств оно вызвало, люди плакали навзрыд, в голос. Я не знал, как их успокоить… Как вам удалось проникнуть в их души? И я понял: эта неизлечимая, неистребимая болезнь, ностальгия, никогда не покидала их, никогда не оставляло их пронзительное чувство любви и тоски по прошлому, по родине, по тому, что было невозвратно потеряно. Стихотворение перечитывали ещё и ещё. А потом решили напечатать его в своей газете, которую выпускала русская диаспора во Франции, и пригласить вас к ним в гости, что я от их имени и делаю», – торжественно провозгласил Сергей Петрович.

Я такого не ожидала и, признаться, была немало удивлена всем этим и, конечно, приглашением.

«Перед отъездом я попросил Надюшу отвести меня на кладбище Сен-Женевьев де Буа, – рассказал в завершение Серей Петрович. – Не посетить его было невозможно. Место, если можно так сказать о кладбище, живописное, не грустное, ухоженное, его очень украсили берёзы, так напоминающие Россию, и обилие цветов. На душе было легко и светло. Я выполнил вашу просьбу: поклонился Бунину и всем, кому пришлось умереть на чужбине, оставаясь при этом детьми России».

Мне так и не довелось воспользоваться приглашением Надюши и её друзей, а вскоре я узнала, что Сергей Петрович умер. Как жаль, думала я, что столько лет они с сестрой были в разлуке. И как всё-таки хорошо, что брат и сестра успели встретиться.

Последний приют