Портреты пером

В бумагах Кублицкого уцелело письмо, которое потом попало к Полонскому, — не знаем только, когда именно.

«Хотя целою жизнью не изгладится из души моей воспоминание про вчерашнюю сцену, — писала Кублицкому Евгения Сатина, — хоть тяжело и больно мне, и моя гордость страдает больше Вашей,но я хочу доказать, что и публичной потерянной женщинедоступны иногда чувства благородные. Я не буду злопамятною, приду к Вам, но я буду у Вас, как у человека любимого,как у человека, которого я любила, может быть, в первый раз в жизни истинно и который втоптал меня в грязь…»

И была у нее встреча с Полонским — еще одна, он рассказал о ней стихами:

Вчера мы встретились; она остановилась —
Я также — мы в глаза друг другу посмотрели.
О боже, как она с тех пор переменилась:
В глазах потух огонь и щеки побледнели.
И долго на нее глядел я молча строго —
Мне руку протянув, бедняжка улыбнулась;
Я говорить хотел — она же ради бога
Велела мне молчать, и тут же отвернулась,
И брови сдвинула, и выдернула руку,
И молвила: «Прощайте, до свиданья».
А я хотел сказать: «На вечную разлуку
Прощай, погибшее, но милое созданье».

Выражение «погибшее, но милое созданье» он заимствовал из пушкинского «Пира во время чумы».