Портреты заговорили. Пушкин, Фикельмон, Дантес

17. Скромная резиденция небогатых помещиков. – По словам Пауля Геннриха, благосостояние владелицы Бродян было сильно подорвано Первой мировой войной и аграрной реформой, предпринятой в Чехословакии. Деньги, вырученные от продажи замка Эрлаа и помещенные в одном из венских банков, были совершенно обесценены во время инфляции. Лучшие земли пришлось уступить крестьянам. «Лишь с трудом удавалось предотвратить полное банкротство, отчасти путем продажи ценных вещей из богатой коллекции драгоценностей герцогини. В общем, мое последнее пребывание (в 1933 году) было печальной противоположностью богатой и веселой жизни, которая протекала раньше в Бродянах».

18…в последние свои годы ставшая очень чудаковатой. – Наклонность к чудачествам проявилась в старости, как уже было сказано, и у герцогини Натальи. Очень ее уважающий Пауль Геннрих рассказывает все же о ряде странностей хозяйки бродянского замка. Она находила его, например, слишком душным и построила себе на горе, над часовней, род стеклянной башни, где ночевала в полном одиночестве, но под охраной целой своры крупных собак. Одна из них однажды жестока искусала самого Геннриха; спустя три года собаки напали на секретаря герцогини и нанесли такие тяжелые ранения, что Наталье Густавовне пришлось, по приговору суда, платить пострадавшему пожизненно ежемесячное пособие. После ее смерти наследники немедленно освободились от опасных животных, но прекрасно ухоженное собачье кладбище близ семейной усыпальницы я видел. На мраморных плитах, обсаженных цветущим барвинком, выведены золотыми буквами клички любимиц герцогини…

Мать графини Вельсбург рассказала мне, что горничной приходилось порой зимой носить в темноте по глубокому снегу постельные принадлежности в башню. Прибавила при этом неодобрительно: «Знаете, у нас в Германии так с прислугой не обращаются…» Я ответил, что и в России на моей памяти это было не принято. Про себя подумал, что к просвещенной и доброй европейской женщине все же, кажется, перешли от матери кой-какие крепостные навыки. Похоже на то, что здесь, в Бродянах, совсем недавно попахивало Россией Николая I…

19. ..иногда любила надеть в Бродянах словацкий народный костюм. – П. Геннрих рассказывает, что летними вечерами перед замком нередко играл оркестр цыган, приходивших из соседней деревни. Собиралась крестьянская молодежь в национальных костюмах, и начинались танцы, в которых принимали участие и обитатели замка. «На танцы по случаю праздника жатвы герцогиня, принцесса Фреда и молодые гости, жившие в Бродянах, надевали словацкие костюмы. В торжественной процессии (жнецы) приносили последний сноп; старший рабочий и старшая работница подносили его герцогине с традиционным приветствием, на которое она умела ответить по-словацки. А вечером перед замком при свете факелов начинались веселые танцы под цыганский оркестр, в которых мы также принимали участие до глубокой ночи. Вина и сливовицы тоже бывало достаточно…»

Этот праздник жатвы («dozinky» по-чешски) был древним славянским обычаем, сохранившимся до наших дней. В 1935 году я сам участвовал в «дожинках», будучи гостем в одном из замков Северной Чехии. Их, конечно, устраивали в Бродянах и в первые годы пребывания там Александры Николаевны, когда ей было сорок с небольшим лет. В Бродянах я видел группу, снятую в Вене в начале 60-х годов, где Александра Николаевна одета в костюм австрийской крестьянки. На снимке из бродянского альбома, который хранится теперь в фондах Всесоюзного музея А.С. Пушкина, на ней словацкий костюм (возможно, впрочем, что это сцена из домашнего спектакля).

20. ..свою Наталью она даже читать по-русски не выучила… – Поскольку позволило время, я просмотрел «русский шкап» бродянской библиотеки довольно подробно, но в записной книжке отметил, к сожалению, кроме «Посмертного издания» произведений Пушкина лишь очень немного книг: 1. Учебники 40-х годов. 2. Рассказы А.О. Ишимовой (несколько сборников). 3. Альбом видов Петербурга. 4. Поваренную книгу издания 1848 года (в последнюю был вложен русский рецепт пасхального кулича). Имелся, кроме того, переплетенный комплект немецкого журнала (насколько помню, «Gartenlaube») с переводом известного письма В.А. Жуковского к С.Л. Пушкину о смерти поэта (в России оно было впервые опубликовано в «Современнике». Том пятый. СПб., 1837. С. 1—XVIII).