Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

Наиболее поразительной чертой морской империи Португалии, той, которая сложилась к середине XVI в., была ее крайняя разбросанность. На востоке она была представлена цепью фортов и факторий, простиравшихся от Софалы и Ормуза на восточной границе муссонной Азии до Молуккских островов и Макао (1557) на границе Тихого океана. В другой части мира она также простиралась на большие расстояния, имея крепости в Марокко (Сеута, Танжер, Мазаган и др.), несколько факторий и фортов, разбросанных от Кабо-Верде до Луанды (1575) на побережье Западной Африки, острова в Гвинейском заливе и боровшиеся за выживание поселения на побережье Бразилии. Лиссабон имел постоянное морское сообщение с Антверпеном, который был перевалочным центром для азиатских пряностей и других колониальных товаров. Португальцы в больших количествах ловили рыбу на отмелях у Ньюфаундленда, пока их в конце XVI в. не начали активно вытеснять конкурировавшие с ними англичане и уловы резко упали. Среди важных товаров этой широко раскинувшейся империи было золото Гвинеи (Элмина), юго-востока Африки (Мономотапа) и Суматры (Кампар); сахар Мадейры, Сан-Томе и Бразилии; перец с Малабарского берега и из Индонезии; мускатный орех с островов Банда; гвоздика из Тернате, Тидоре и Амбона; корица с Цейлона; золото, шелка и фарфор из Китая; серебро из Японии; лошади из Ирана (Персии) и Аравии; хлопчатобумажные ткани из Камбея (Гуджарат) и с Коромандельского берега. Различные виды товаров Азии или становились в портах континента предметом бартерной торговли, или доставлялись в Лиссабон вокруг мыса Доброй Надежды, где эти товары обменивались в странах Средиземноморья и Северной Европы на металлы, зерно, корабельное имущество, текстиль и другие мануфактурные товары, от которых Лиссабон, будучи нервным центром морской империи, сильно зависел. Перец был главным товаром, импортируемым с Востока, а серебряные слитки – основным экспортным товаром в «Золотом Гоа».

Для того чтобы эти каналы морской торговли от Бразилии до Японии функционировали четко и бесперебойно, требовалось большое количество судов и матросов; и тех и других явно не хватало. Во-первых, как уже говорилось, население Португалии было небольшим, хотя отдельные современные ученые с этим не согласны. По крайней мере, основываясь на результатах переписи 1527 г., которая учитывала число домашних очагов (fogos) или домовладений, население должно было бы составлять от 1 миллиона до 1 миллиона 400 тысяч жителей. Можно подсчитать достаточно точно, что в XVI в. приблизительно 2400 человек ежегодно уезжали из Португалии в заморские владения. Подавляющее большинство среди них составляли здоровые холостые молодые люди, которые отправлялись в «золотое» Гоа и далее на восток, и очень немногим из них было суждено вернуться. Ежегодная утечка из Португалии рабочей мужской силы была, таким образом, значительной; и она была определенно большей, чем в соседней Испании, где из всего населения в 7 или 8 миллионов человек только около 60 тысяч эмигрировало в Америку к 1570 г., в среднем менее 1 тысячи человек в год. Более того, Португалия была лишена еще одного преимущества. В то время как большинство испанских эмигрантов заселили плодородные нагорья Мексики и Перу после завоевания этих районов, большинство португальцев отправились на малярийные тропические побережья Африки и Азии. Многие из тех португальцев, что поднялись на борт корабля, чтобы отплыть в Гоа, умерли на 6, 7 или 8-м месяце пути в Индию. Что касается испанцев, которые грузились в Севилье, то их ждал относительно короткий и быстрый путь через Атлантический океан в Веракрус.

Морской путь в Индию, XVI–XVIII вв.