Португальская колониальная империя. 1415—1974.

По данным, приводимым Сантушем, всего были убито более 3000 мужчин и женщин. «Они ограбили весь город Кильва, в котором нашли огромную добычу и богатства». В связи с этим Сантуш рассказывает любопытный эпизод, который показывает, что мазимба были присущи почти рыцарские понятия о чести и римское благородство и ненависть к предателям. Когда город был разграблен, вождь мазимба послал за тем арабом, который показал секретный брод. Когда к нему подвели предателя и всех его родственников, «он повернулся к этому мавру и сказал: “Я не хочу, чтобы продолжало жить такое ничтожное существо, как ты, ибо ты столь жесток, что ради собственной корысти предал свою страну и своих соотечественников в руки врагов”. И, повернувшись к кафрам, он сказал: “Возьмите этого ничтожного человека и всю его семью, свяжите им руки и ноги и бросьте в море на съедение рыбам, ибо не годится, чтобы кто-нибудь, принадлежащий к столь жалкой расе, остался живым”. Приказ был приведен в исполнение, и этот приговор был, конечно, приговором не варвара, каким был этот человек, а мудрого человека, и он показывает, на каком основании Александр Великий сказал, что, хотя он пользовался предательством тех, кто сдавал ему города, он ненавидел предателей».

Разрушив и разграбив Кильву, мазимба продолжили свой поход на север и, двигаясь вдоль побережья, захватили и подвергли разграблению Момбасу, после чего направились к Малинди. Султан Малинди был крайне встревожен известиями о приближении непобедимой армии мазимба, только что разрушившей Кильву и Момбасу. Он возлагал все свои надежды на португальский гарнизон из 30 солдат во главе с опытным капитаном Мендишем де Васконселушем. Сантуш так описывает последовавшие за этим события: «Зимба подошли к Малинди с великой наглостью и хвастовством, как люди, которые никогда не боятся никакой нации, и атаковали город с огромной стремительностью. Хотя наши солдаты убили многих из них из ружей, некоторые сумели вскарабкаться в разных местах на стену, которая была низкой, и уже почти овладели валом. Жестокая битва разгоралась со всех сторон. В это время более трех тысяч кафров, называемых моссегуэжо, друзей короля Малинди, пришли к нему на помощь… Они атаковали зимба с тыла с такой храбростью и силой, что в короткое время помогли разбить и обратить их в бегство». Почти все мазимба были убиты. Только вождь и около 100 человек спаслись и, держась одной группой, вернулись в свою страну тем же путем, каким и пришли. Так были разбиты в Малинди с помощью племени моссегуэжо грозные враги португальцев — мазимба, долгое время наводившие трепет на колонизаторов. Так закончился беспримерный в XVI—XVII вв. в Африке поход племени мазимба от Сены до Малинди, во время которого они победоносно прошли 300 лиг (1500 км), разбивая и уничтожая встречавшихся на пути бесчисленных противников.

Наряду с мазимба другим могущественным противником португальцев в Восточной Африке в конце XVI в. было воинственное племя макуа, жившее неподалеку от острова Мозамбик. В 80-х гг. XVI в. это племя совершало частые набеги на принадлежавшие португальцам на побережье материка плантации, сады и пальмовые рощи, опустошало их, убивая при этом многих европейцев. Напуганные набегами макуа, португальцы даже стали покидать свои фазенды на побережье. По словам Сантуша, макуа имели также обыкновение «подходить к домам и требовать ткани, пищу и вино, и, если им в этом отказывали, они забирали силой и часто сжигали дома и срубали пальмовые деревья».

С целью положить конец набегам макуа капитан Мозамбика Нуно Велью Перейра, собрав войско в 400 человек, из которых 40 были португальцами, двинулся в 1585 г. к краалю вождя макуа по имени Мауруза. Тайно под покровом ночи переправившись на материк, португальцы напали на крааль, сожгли его и убили многих африканцев. Оставшиеся в живых макуа бежали в леса, где, собравшись вместе, решили отомстить португальцам за смерть своих соплеменников. С этой целью они устроили засаду на их обратном пути в Мозамбик. Сантуш так рассказывает об этом: «Португальцы, видя, что нечего больше делать в краале, так как он сожжен, а кафры, которые в нем жили, или сбежали, или были убиты, полагая, что нет больше опасности, отдали рабам свои ружья, а сами залезли в гамаки, которые несли на плечах другие рабы, и так отправились в Мозамбик в отдалении друг от друга и без всякого порядка, как если бы они путешествовали в безопасности. Поджидавшие их кафры… обрушились на них с такой стремительностью и яростью, что убили всех, за исключением двух-трех португальцев и нескольких кафров, которые бежали в леса, где прятались три дня, а затем вернулись в Мозамбик с вестью о несчастье, постигшем их товарищей».

В связи с этим Сантуш отпускает следующее многозначительное замечание, которое, несомненно, было результатом богатого и горького опыта: «Многие другие подобные катастрофы случались в этих землях с португальцами из-за великой самоуверенности и презрения, с которым они относились к кафрам»