Порубежник

Словом, время сейчас работает против Романова. Атаковать самому? Он прекрасно знает их сильные и слабые стороны. Бились в учебных схватках, и не раз. А во время испытаний так и вовсе в полную силу. Так что практически все, на что они способны, он знает. Зато им о нем многое неизвестно. И еще такой момент – они хотят захватить его живьем. А это ограничивает в средствах их и дает простор для маневра ему.

Михаил ухмыльнулся и уронил щит на снег. Ему нужно было освободить руку, которая тут же нащупала одну из трубочек на поясе. Еще одно спецсредство, выведанное у какой-то знахарки бывшим его главным безопасником Борисом.

Сунув трубочку в рот, Михаил плюнул стрелкой, которая, пролетев шесть метров, вонзилась Ждану в щеку. От неожиданного укола он вздрогнул и непроизвольно поднял руку к лицу, едва нащупав практически невесомый снаряд.

Горазд и Добролюб еще не поняли, что именно произошло, но сообразили, что дело нечисто, а потому устремились в атаку, не дожидаясь Звана. А вот Ждан вдруг ощутил, что с каждым мгновением тело слушается его все хуже.

Два кнута – это, конечно, не один. Но для достаточно ловкого воя, даже при одновременной атаке с разных направлений, все же не так опасны. Разумеется, если он этого ожидает. Романов сумел перерезать плетеную кожу, не дав ей оплести его. И, в свою очередь, атаковал противников мечом.

Те, не будучи в этот момент вооруженными, вынуждены были податься назад. Им нужно было только одно лишнее мгновение, чтобы выхватить клинки. Ровно столько же времени потребовалось Михаилу, чтобы сунуть в рот очередную трубку.

Сталь сошлась, оглашая утренний лес глухим звоном, звук которого практически мгновенно поглотил мороз. Михаил отбил атаку Горазда, увернулся от выпада Добролюба и, на мгновение обернувшись к нему, плюнул в него отравленной стрелкой. Все. Теперь яду нужно всего лишь пару-тройку секунд, чтобы начать свое коварное действие.

Горазд по габаритам немногим уступал своему товарищу, а потому нечего было и мечтать о том, чтобы быстро выключить его. Во всяком случае, честным приемом. Но кто думает о честной схватке, когда на кону стоит жизнь. Пришлось бы, так Михаил зубами вцепился бы в причинное место противника. Но в этом не возникло надобности. Оказалось достаточно врезать по хозяйству десятника ногой. Крепкий мужик, тонко подвывая, скрутился в рогалик и повалился в снег.

Набегающего Звана Михаил встретил стрелкой, пропитанной ядом. В запасе осталась последняя трубочка. Ну да и ее в дело пустил, целясь в открытую шею скрючившегося Горазда. Все. Теперь никуда не денется, а пока суд да дело, направился к Ксении. Уж больно не понравилось ему, как она упала. Ну чисто мешок с картошкой.

К счастью, пульс был в наличии, его полнота и частота внушали оптимизм. Взрезал веревки, похлестал женщину по щекам. Ее ресницы затрепетали, а потом веки приподнялись. Затуманенный взгляд постепенно прояснился, и в нем появилось узнавание.

– Михайло? – не веря своим глазам, произнесла она.

– Я, – хмыкнул он.

– А разбойники?

– Не разбойники. Дружина то моя. Повздорили малость.

– Ты их побил?

– Да чего им сделается. Ядом их потравил. Но не насмерть. К вечеру оклемаются. Только надо бы их лошадей найти да самих в тепло определить. А то померзнут, тут валяясь. Ну чего ты на меня глядишь? Я и сам мало что понимаю, – пожал плечами он.

– И где только тебя приметили? – удивилась женщина.

– Так на постоялом дворе, когда мы в воротах были. Я тогда еще и шапку снял. Вот и признал меня Зван. Я лишь сейчас вспомнил, что тоже видел его там. Только не ожидал встретить, а потому в зимней одежде и не признал сразу.

Разыскать лошадей оказалось не так уж и сложно, благо снег сохранил следы. Зато пришлось изрядно помучиться, устраивая пленников в седлах. И уж тем более с Добролюбом. Вот уж кого Господь не обидел телом. Здоров, что твой бык. А уж когда речь о безвольном теле, так и вовсе тяжелый получается.

– Пошевелиться и говорить вы не можете. Но все слышите и понимаете, – заговорил Михаил, когда они наконец тронулись в путь. – К вечеру яд отпустит вас, и все будет в порядке. Что же до моего предательства, то повторяю, я служу великому князю, а потому князя Червенского не предавал. Как и наш десяток. Стал бы я спасать Добролюба, коли мне было бы плевать, останетесь вы живы иль нет? Подумайте над этим. И над тем, отчего я вас сейчас не побил, тоже поразмыслите. Что же до гибели товарищей наших, то все мы вои и поставили жизни свои в заклад. Так что не предавал я вас. Скажете, пользоваться ядами не по чести? Ну так и в том, чтобы вчетвером на одного, чести мало. Надумаете посчитаться, найдете меня в Пограничном. А уж как со мной быть, бить из-за угла иль выйти лицом к лицу, решайте сами. В награду за раскрытый заговор мне обещано порубежное боярство. Потребуется своя дружина. Надумаете пойти со мной, буду рад. Решайте, словом.

Глава 22 Вопросы и ответы