Порубежники. Далеко от Москвы

– Княжеские клейма у меня. Поддельные мытные знаки тоже. В Перемышль коней я водил. Купцов тамошних знаю. Вот и выходит, что князь энтот нам – всё одно, что пятая нога корове. Сами можем делать всё. Без князя. И долю его промеж собой делить.

– Менэ ничек. Вот оно что… – Под пристальным взглядом Тишенкова Свист даже бровью не повёл. – Барыш делить – это хорошо. Только как мы его делить станем?

– Поровну. – с готовностью ответил Кудеяр. – Всё, что сторговали, поровну делить.

– Ну, это, брат, не совсем правильно выходит… – усмехнулся Свист. – Ты ж один, а нас четверо. Где же справедливость?

За прошедшие дни Кудеяр много раз представлял себе этот разговор и был готов к такому повороту.

– Один-то я один, да забот на мне много боле, чем на вас, вместе взятых. – спокойно возразил он. – Так что без меня не сладить вам.

– Салу, дускай. – Свист сдержанно рассмеялся. – Брось, дружок. Мнишь, мы этаких красавцев без тебя сбыть не сможем?

Свист лукавил. Ногайские кони, конечно, товар ходовой, но без Кудеяра шайка не сможет найти покупателя. И даже если сильно повезёт, без княжеской тамги и поддельных мытных пятен цена окажется такой, что едва покроет расходы. И Кудеяр это тоже знал.

– Да, не сможете. – уверенно возразил он. – В города вам не сунуться. С вашим-то рылом. Купцов не знаете. Тамги и пятен нет. Так что не обойтись вам без меня. Нет, не обойтись.

– Тебе без нас тоже.

– Согласен. Потому и предлагаю поровну. Мог бы без вас обойтись, так не предлагал бы вовсе.

Свист взял со стола тонкий стебель зелёного лука, неспешно макнул его в солонку, с хрустом откусил белую головку и принялся жевать. Согласиться с Тишенковым для шайки означало получать по два рубля с каждого коня. А ведь когда имели дело с князем, им доставалось меньше одного. Казалось, тут и думать нечего, но какой же лихой разбойник согласится взять малое, не замахнувшись на большое.

– Нет, дускай, не по совести сие. Тем паче, я за этих коней степнякам уже десять гривен серебра отдал. Ежели нынче ты их за три рубля продашь, и мы сие надвое разделим, так, выходит, ты в пятнадцать рублей барыш возьмёшь, а мы пять. Где же справедливость?

Этот простой вопрос смутил Тишенкова. Он закусил губу и нервно хрустнул пальцами. Глядя на него с улыбкой, Свист продолжил:

– А ещё о риске не забудь. Он тоже денег стоит. Оно же нынче как выходит: ты на кон ничего не ставишь. А я – голову. Что ежели ты обманешь, коней сведёшь, да с деньгами сгинешь? Как тогда? Кто вот им за обман ответит?

Свист кивнул в сторону колодца, где уже собрались его ватажники: натянутый, как тетива, Вадим Печора; мордвин Викай и Давыд, который прозвище Меченный получил за то, что на обеих щеках у него чернели выжженные буквы «Т», а на лбу «А». Если сложить их, получалось «Тать». Так метили воров, пригнанных в казённые каменоломни на вечные работы. Как Давыд с таким клеймом оказался на свободе – никто и не спрашивал.

Каждый из них признавал старшинство Свиста и не перечил ему, когда доходило до важных решений. Но это только до первой промашки. Таков уж неписаный закон – если промахнется вожак, лишит подельщиков удачи, век его будет недолог. Возможно, Вадим Печора, с которым Свист знался больше десятка лет, один раз и закрыл бы глаза на вину старого друга, но от Викая такого не жди. Свирепый мордвин однажды в кабаке выдавил глаза незнакомцу, только заподозрив, что тот жулил в зернь21 со ставкой в полушку22.

– Так что не крути, дускай. В нашем промысле закон простой. Кто на кон больше ставит, тому и доля с барыша больше. Вот так-то. А посему выходит, нам семь десятин, тебе три. Вот как по правде будет. А ежели хочешь пополам, тогда гони червонец, как твой князь делал. – Свист усмехнулся и добавил. – Тогда и сам князем станешь.

Кудеяр от возбуждения клацнул зубами. Внезапно к нему пришла смелая мысль. Все купцы, с которыми он от имени князя имел дело, кроме торговли, ещё давали в рост23. Лихву, правда, начисляли безбожную – за год половину от выданной суммы. Так что, сейчас взяв у них десять рублей, следующей осенью придётся отдать пятнадцать. Для большинства такой долг превращался в неоплатную кабалу. Но ведь у Кудеяра есть заповедная торговля. Если за следующий год Свист сходит в степь пять раз, как это обычно бывало, то к осени Кудеяр соберёт пятьдесят рублей. Таким доходом может и не каждый князь похвастаться.

– Что ж, Свист. Тогда жди с деньгами. – Тишенков решительно провёл ладонью по поверхности стола, сметая крошки хлеба. – Но уж после не взыщи. Уж коли весь риск на мне будет, так и про торговлю нашу решать тоже я стану.

Глава восьмая