Поручик Ржевский и дама с солонкой

К счастью, красавица была ещё и умницей, поэтому, как только услышала Тасеньку, поспешила спрятаться за спинку широкого кресла, стоявшего в дальнем углу.

Пока племянница губернатора осматривала шкафы со стеклянными дверцами, Софья, сидя на корточках, выглянула из своего укрытия и с недовольной миной уставилась на Ржевского. Будто спрашивала: «Вот для этого я здесь? За креслом сидеть?»

Поручик сделал ей знак, что сейчас всё устроится, но пока не знал, что предпринять.

– Почему-то не могу найти, – пожаловалась Тасенька, открыв один из шкафов и перебирая корешки, большинство которых было из тёмного холста и без всяких надписей.

Поручик молчал. Он изобретал предлог, чтобы отослать прилипчивую девицу, а самому задержаться и при этом быть уверенным, что та не станет караулить под дверью.

– А хотите, я вам книжку подберу? – вдруг спросила Тасенька. – Занятное чтение на русском.

– Я не охотник до чтения, – пробормотал Ржевский.

– Подождите отказываться, – девица с каждым мгновением всё больше воодушевлялась. Она подошла к другому шкафу, открыла его и почти сразу выудила оттуда тоненькую книжку в тёмной обложке. – Вот случайно нашла у дядюшки. Советы для любителей амурных приключений.

Ржевский молчал, продолжая придумывать способ избавления от Тасеньки, а та, не дожидаясь ответа, открыла книжку и прочла титул:

– «Любовные утехи». Издание второе. – Видя, что собеседник не впечатлён, она перевернула несколько страниц и продолжила читать: – Ничего нет труднее и важнее, как избрание любовницы. Надлежит, чтобы оное происходило не по одной склонности, но и по знанию. Спокойствие любовника сильно с тем сопряжено. Надлежит ему знать все качества своей красавицы прежде, чем посвятить себя на ея услуги.

Поручик слушал вполуха, но что-то в этих словах всё же зацепило. Подобные выражения Ржевский слышал разве что от стариков, заставших царствование Екатерины.

– Что? А ну-ка дайте, – сказал он, беря у Тасеньки книгу и глядя на титул. – Печатано в Москве 1780 года. Почти полвека назад! А написано и того раньше. Таисия Ивановна, вы полагаете, что наставления не устарели? Этой книгой, наверное, ещё дедушка ваш пользовался.

– Мой дедушка другой книгой пользуется, – ответила Тасенька. – Называется «Любовная школа». Но здесь я её не нашла.

Поведение девицы с каждой минутой становилось всё более опасным. Ржевский снова почувствовал над головой нависающую тяжесть свадебного венца.

– Знаете, Таисия Ивановна, – начал поручик, – если этот Лакло де Шодерло…

– Шодерло де Лакло.

– Да один чёрт! …В общем, если этот Лакло куда-то задевался, то мы его в следующий раз поищем, а сейчас мне лучше откланяться. Время позднее, час ночи. Вам, Таисия Ивановна, давно пора спать.

Поручик взял Тасеньку под локоть и потащил к выходу, свободной рукой делая знаки Софье, чтобы осталась в библиотеке ждать.

Дойдя вместе с племянницей губернатора до дверей в бальный зал, Ржевский отпустил её, вежливо поклонился и чуть ли не бегом ринулся туда, где стоял князь Всеволожский с супругой. Чета как раз проводила очередного гостя, когда поручик подошёл к ним, чтобы попрощаться по правилам:

– Ещё раз благодарю за приглашение, – с поклоном произнёс он. – Бал во всех отношениях удался. Я, конечно, скромный помещик и не могу при случае оказать вам такой же великолепный приём, но если будете проезжать мимо деревни Горелово, что подо Ржевом, то милости прошу в любое время.

– А вы ещё долго будете в Твери, Александр Аполлонович? – спросил губернатор. – У нас послезавтра небольшой обед для друзей. Милости просим к трём часам.

– Благодарю-с… – поручик опять почувствовал тяжесть нависающего свадебного венца и задумался, нет ли благовидного предлога для отказа, но губернатор повторил ещё раз:

– Милости просим, – да таким тоном, что сразу стало понятно – отказаться никак нельзя.

– Непременно буду. – Ржевский поклонился хозяину дома, приложился к руке хозяйки, но тут увидел, что к нему протянута ещё одна рука. Тасенька!

Судя по всему, девица не удовлетворилась недавним прощанием в дверях. Пока Ржевский говорил с её дядюшкой, она успела сделать круг по залу и пристроиться за спинами губернаторской четы – там же, где и была в начале бала.

Поручик приложился и к этой руке, а затем поспешил к лестнице, как будто за ним кто-то гнался. Торопливо приняв из рук лакея свою шубу, он выскочил на крыльцо и начал оглядывать двор, едва освещённый тусклыми масляными фонарями.

Наконец среди множества карет и саней, вереницей движущихся мимо парадного подъезда, Ржевскому удалось разглядеть свои санки, в которых он и прибыл сюда. Санки были его собственные, не извозчичьи, поэтому поручик кинул в них шубу так, чтобы казалось, будто в санях кто-то сидит, и велел вознице:

– Жди меня за воротами.

Ржевский ещё раз оглянулся, потому что от вездесущей Тасеньки можно было всего ожидать, и поспешил к боковому входу, находившемуся шагах в тридцати от главного.

Так поручик снова проник в здание и добрался до библиотеки.

****************