Поручик Ржевский и дама с солонкой

Хотелось поехать в Москву или Петербург, но ездить дальше Ржева не позволяли долги, поэтому все два года, прошедшие с момента отставки, Ржевский развлекал себя так, как только мог на свои скромные средства. Во Ржеве, где заметную часть населения составляли набожные купцы-старообрядцы, заслужил прозвище Рыжего Дьявола. Кроме того весьма пикантным способом вдвое увеличил число своих крепостных. Мужскую половину дворни, независимо от возраста, выучил ходить строевым шагом и докладывать по форме. Перессорился, а затем перемирился со всеми соседями-помещиками. Десять раз инициировал дуэли, которые каждый раз завершались тем, что вызванная сторона приносила извинения и устраивала шикарный обед по случаю примирения.

Увы, все эти забавы позволяли развеять скуку лишь на время. Ржевскому стало казаться, что жизнь его бежит по кругу. Однако в начале очередной зимы, когда грязь на раскисших дорогах схватилась первым морозцем, из Твери приехал странный человек, и с этого начались долгожданные перемены.

Правда, Ржевский сразу не распознал своё счастье и принял гостя весьма настороженно.

Штатский. В коляске. То есть ни к военной службе, ни к кавалерии не имеющий отношения. И всё же этот господин несколько раз повторил, что «бесконечно рад» познакомиться с «самим поручиком Ржевским».

– А вы-то кто, любезнейший? – спросил Ржевский, стоя на крыльце барского дома и покуривая трубку.

Незнакомец назвал незнакомую фамилию, отчего незнакомцем быть не перестал. Но затем выяснилось, что странный субъект – доверенное лицо князя Всеволожского, тверского губернатора, и прислан сюда, чтобы вручить приглашение.

В руках Ржевского очутился конверт, где прятался небольшой твёрдый лист бумаги с золотым обрезом. На листе было написано:

«Князь Всеволожский просит сделать ему честь, пожаловать на бал, для дворянства Тверской губернии устраиваемый, сего декабря 26-го дня 1825 года в губернаторский дворец в 6 часов».

Бал – это хоть и не война, но весьма интересная баталия. Барышни, дамы, очень недурная выпивка и закуска, карты…

Мысль о картах тут же заставила поручика вспомнить о долгах, которые по-прежнему не позволяли выезжать никуда дальше Ржева, не то что в Тверь. Следовало немедля раздобыть где-то денег, либо отказаться от приглашения. А у кого занять нужную сумму? На соседей-помещиков надежда была слабая, поэтому Ржевский взглянул в сторону странного субъекта с меньшей неприязнью, чем в начале разговора. Раз это доверенный человек губернатора, да ещё и «бесконечно рад» знакомству, то взаймы у него наверняка найдётся.

«Чёрт побери! Кажется, Фортуна снова улыбается!» – подумал Ржевский и запоздало пригласил гостя в дом, а там домашняя водка и поданные к ней разносолы сделали своё дело. Через три часа гость уже именовал поручика «друг», а значит – можно было заводить речь о деньгах.

Для начала Ржевский просто пожаловался на стеснённость в средствах, но тут оказалось, что «князь Всеволожский осведомлён об этой беде».

– Его сиятельство готов предоставить необходимую сумму, – радостно сообщило доверенное лицо, уже раскрасневшееся от выпитой водки.

– Под расписку? – спросил Ржевский, наполняя рюмку собеседника.

– Без расписки. Просто под ваше честное слово, – всё так же радостно пояснило доверенное лицо. – Обязанность губернатора – заботиться о нуждах жителей губернии. А особенно – таких известных жителей как вы, мой друг.

– Деньги нужны мне скоро, – смущённо признался поручик, после чего радость доверенного лица перешла в восторг:

– Об этом его сиятельство тоже догадывался! Деньги у меня с собой.

И вот в декабре 26-го дня Ржевский, хоть и с опозданием, явился на губернский бал. Оценив количество трепещущих вееров, поручик был очень рад открывающимся перспективам, но что-то подсказывало: такое счастье не может быть совершенно безоблачным и от Фортуны следует ждать подвоха.

* * *

Несомненно, на этот бал собрались все красавицы губернии. Разнообразие выбора впечатляло, но правила вежливости не позволяли гостю немедленно ринуться в атаку. Сначала следовало подойти к хозяину дома, чтобы благодарить за приглашение.

Объявив Ржевского по всей форме, распорядитель бала сразу указал поручику на благодетеля – невысокого господина, ещё не старого, но с седыми кудрями, напоминавшими напудренный парик прошлой эпохи. Князь Всеволожский смотрел на всех с каким-то сонным и скучающим видом, чем производил не очень приятное впечатление, но поручик, помня об одолженной сумме, всё же решил для себя, что губернатор – человек добрый и великодушный.

При виде Ржевского скучающий князь сразу оживился, любезно выслушал благодарности и представил свою супругу, француженку, вполне привлекательную, которая, пока гость прикладывался к её ручке, любезно осведомилась (с акцентом, но по-русски) «хорошо ли доехали».

Такие светские разговоры долго не длятся, а француженка, если приглядеться, была не так уж привлекательна, поэтому Ржевский краем глаза покосился в залу, полную трепещущих вееров, к которым, кажется, уже добавилось трепетание ресниц.