Поручик Ржевский или Дуэль с Наполеоном

Наполеон сначала отшатнулся, а потом в изумлении наблюдал, как сквозь вычурный африканский облик проявлялись простонародные русские черты.

— Кто ты такой, каналья?

— Из дворовых, ваше превосходительство, — всхлипнул пленник. — Гаврилой звать, ага. По — эфиопски, Ганнибал, стало быть. У помещика Козлеева служил негром.

— Кем?!

— Лакеем — негром — с. Гостей встречал для потехи, ага.

Наполеон вскинул руки.

— Русские просто неподражаемы! Почему же твой хозяин не выписал себе настоящего негра? В Африке их больше, чем обезьян.

— Так, ить, прислали нам в том году сразу двух. Только слабы они оказались до нашей зимушки: враз перемерли от насморка.

— Что?! — Наполеон резко обернулся на доктора Луакре. — От насморка можно умереть?

— Да, сир. Но для этого, по меньшей мере, нужно быть негром.

— Хвала богам, что моя бедная мать вышла за корсиканца!

Пожаловав мужику бутылку шампанского и большой кусок сыра, император велел отпустить его на все четыре стороны.

Когда пленного увели, на Наполеона нахлынули воспоминания. Он забылся, сквозь пелену сна явственно увидев раскаленное солнце Африки, море, пальмы и обнаженных туземок, с диким визгом убегающих вдаль по прибрежным волнам.

Бонапарт поднял пистолет. Но не успел он прицелиться в эти сверкающие шоколадные ягодицы… как к нему в палатку привели еще одного пленника.

Это был невысокий крепкий мужик, с вороным чубом через весь лоб.

— Из платовских казаков, сир, — сказал сопровождавший пленника маршал Бертье. — Наверное, много знает.

История пленения казака была печальна и поучительна. Он был в разведке и, уже на полпути к своим, присел на пенек перекурить. Пока он набивал и раскуривал свою трубку, линия фронта шагнула далеко на восток, и его вместе с лошадью окружили неприятельские драгуны, привлеченные запахом едкого дыма, от которого их жеребцы чуть не отбросили копыта. Казак, не собираясь сдаваться, уложил на месте нескольких французов и попал в плен, лишь когда под ним подстрелили лошадь. При падении он сильно ударился головой, и теперь его, качающегося, поддерживали двое гвардейцев.

— Он догадывается, кто я? — спросил Наполеон барона — переводчика.

Барон обратился с тем же вопросом к пленнику.

— Усе вы тут антихристово племя, — усмехнулся казак.

— Кажется, он вас не узнал, сир, — после секундного замешательства доложил барон.

— В таком случае, представьте меня как обыкновенного генерала.

— Стой прямо, сволочь, когда говорить с наш генерал!

Казак лениво почесался бородой о плечо. Он сразу признал императора Франции, но не подавал вида.

— Мон сир, — нетерпеливо произнес Бертье, — спросите его, где сейчас русская армия.

Наполеон впился гнетущим взглядом в лицо пленника.

— Ну, сын степей, будешь говорить?

— Горилку б тебе в заднюю губернию, брат мусье! — последовал ответ.

Наполеон вопросительно смотрел на барона.

— Он все расскажет, сир, — состроил улыбку переводчик. — Он даже мечтает угостить вас малоросской водкой.

— Яка химерна рожа! — между тем заявил казак, разглядывая Наполеона. — У индюшки и то краше.

— Что он говорит?

— Э-э… Он полагает, что с таким чеканным профилем, мон сир, рождаются только великие полководцы.

— А коли б мне такое пузо, — продолжал рассуждать казак, — моя б лошадь сразу сдохла, тилькы б я на нее взобрался.

— Не каждая лошадь достойна такого седока, как вы, мон сир.

— Разумеется, — кивнул Наполеон, обернувшись к Бертье: — У этих варваров лошадь почитается священным животным.

Начальник генерального штаба сделал важное лицо.

Казак, весело прищурив глаз, оглядел императора с головы до ног.

— Зустричаты б ныни Наполеона, життя б не пожалел, а сим шкур б з него знял!

— Он готов умереть от одной мысли, что может повстречать самого императора Франции, — эхом откликнулся барон.

— Какая неподдельная искренность! — восхитился Наполеон. — А что, казачок, победит ли Бонапарт Александра?

— Самому бы ноги виднесты.

— Все зависит от быстроты натиска, — перевел барон, и, не сдержавшись, закричал: — Скотина, ты иметь хоть капля почтения к наш генерал?!

— Та не тилькы каплю, а цилый михур /мочевой пузырь (укр.)/!

— Что? — переспросил Наполеон. — Почему вы так разволновались, Папанель?

— Э-э… казачок выпил слишком много горилки, сир. Это нечто вроде коньяка с перцем. Боюсь, как бы не случился конфуз.

— Да? Хе — хе. В таком случае, откройте ему, кто я. Посмотрим, что с ним будет.

— А ты знать, мужик, кто на самом деле есть этот генерал? — спросил барон.

— Скажить — но, що оцей мордастый кум — Наполеон!

— Да, это есть сам император Наполеон Бонапарт!

— Брешешь!

— Ни!!

Казачьи глаза едва не выпрыгнули из орбит.

— О! Яка дивна встреча! — затряс он бородой, с притворным восторгом глядя на императора. — Жаль кнута нема — отшмагатыв бы по милу душу.

— Мужик, ты о-очень большой собака, — прошипел барон, расплывшись в елейной улыбке: — Сир, он без ума от этой встречи. И жалеет лишь о том, что не может в знак восхищения угостить вас… простите, не угостить, а укусить… удавить… извините, подарить вам свою нагайку. Прошу прощения, сир, мне нелегко его понять, это весьма редкий диалект. Еще он говорит, что вы очень душевны.