Поручик (СИ)

Лемешев остался в госпитале – помогать в качестве санитара-добровольца. Парамоныч сорвался на своей полуторке за новой партией раненых к Вишневецкому, а я рванул в штаб – нужно было что-то делать.

Стеценко был на месте. Он яростно матерился в рацию, взывая к совести кого-то в штабе бригады. Увидев меня, он сначала отмахнулся, чтобы доматерить собеседника, потом предельно аккуратно положил трубку на стол и сказал:

– Помощи не будет. Мы тут один на один с этими сволочами.

– Рассказывай давай, – поторопил его я.

Всё было точно так же, как у нас. Летучие отряды башибузуков, обстрелы блокпостов, нападения на поселенцев, засады. Нам повезло больше всех – у меня на блокпосте был пулемет и глазастый ТимирдейТингеев, однако. У Вишневецкого тоже был пулемет, но когда они отправились спасать горящую деревню – с собой его не взяли. И потеряли половину взвода.

– Ну, командуй, поручик, – Стеценко был рад, что я вернулся с блокпоста и ему больше не давит на плечи груз ответственности.

А я точно знал, что мы должны переломить ситуацию. Восемнадцать трупов – этого оставлять просто так было нельзя. Но как мы сможем померяться силами с маневренным и наглым противником?

А потом в голове щелкнуло – зачем плодить лишние сущности? Один раз получилось – почему не получится еще?

– Слушай мою команду, подпоручик! Мне нужны наши грузовики, полсотни бойцов и пять пулеметов. А еще – Тимирдей Тингеев. И бомбомет прикажи демонтировать – он тут, в расположении, пока только пыль собирает…

* * *

Мы собрали мангруппу быстро. Наши эрзац-броневики были укреплены мешками с песком в кузовах и листами стали – на дверцах и кабинах. Солдаты были озлоблены и готовы зубами рвать башибузуков, так что в добровольцах отбоя не было.

На шести машинах мы выехали перед самым рассветом – забрать Тингеева с блокпоста. Для человека, который выслеживал зверя в лесу всю свою жизнь определить местонахождение нескольких десятков всадников особых проблем не составило.

– Много коней-то. Пить надо! – сказал Темирдей, и наша колонна направилась в ближайшую от блокпоста Вишневецкого деревню.

Ту, которая горела прошлой ночью.

Всё оказалось просто – Тингеев уточнил у крестьян что-то по поводу водопоя и брода, и уже от ближайшей речушки безошибочно вывел нас по руслу ручья к обширной балке, из которой доносилось конское ржание и негромкие гортанные разговоры.

Машины ожидали нас у дороги, и, отметив наиболее перспективные с точки зрения стрелковых позиций высотки, мы определили сектора обстрела.

Я устроился на привычной уже машине Парамоныча, с командой вахмистра Перца. Подносчик лент Фишер и рядовой Панкратов доливали воду в кожух пулемета, а Перец энергично высекал огонь для своей трубочки.

– Мне б еще парочку бойцов в команду, а, господин поручик? – пустив клуб дыма, сказал он. – На блокпостах приходится черти кому машинки наши доверять…

– Есть у меня двое… Неплохо справлялись, – обнадежил его я. – Геройские парни – пятерых вчера срезали… Гущенко и Ющенко, слыхал?

– А-а-а, двое из ларца… – хмыкнул он, но видимо, был доволен.

У подножия высотки бомбометчики заканчивали устанавливать свой агрегат, и долго возились с опорами.

– Что они там делают? – спросил Фишер.

– Смазывают шаровые. Сливочным маслом, – загоготал Панкратов. – У них от долгого стояния бомбомет заржавел, в хозяйстве-то у них- бардак! Даже смазку найти не смогли, когда припекло! Вот и взяли – сливочное…

Бардак у бомбометчиков – это, вообще-то, камень в мой огород. Хоть Панкратов и не имел это в виду. Наконец, бомбомет был в порядке, и командир расчета преданно уставился на меня, ожидая сигнала.

А я глянул в сторону балки, ожидая сигнала от Тингеева. В лучах восходящего солнца пару раз блеснуло зеркальце- пора. Я махнул рукой. Бомбометчики засуетились, заряжающий сунул снаряд в дуло орудия и все зажали уши. Грохнуло, а потом раздался жуткий вой. А затем – еще и еще. В балке земля вспухла от разрывов, вверх полетели ветки, брызги воды, какой-то хлам и Бог знает что еще…

Башибузуки, видимо, ни разу не сталкивались с бомбометным обстрелом, и потому повели себя так, как мы и ожидали – бросились в бегство. Конная лава вырвалась из-за деревьев и понеслась между холмами – прочь, туда где недостанет воющая смерть с неба. Через пару секунд они заметили автомобили, и стали замедляться. Кажется, их предводитель решил, что лощина у нашей высотки – самая удобная, да и позицию бомбометчиков они, видимо, вычислили. Так что лава слегка развернулась и помчала прямо на нас.

Вахмистр Перец припал к пулемету, бойцы защелкали затворами винтовок, я ухватил трофейный карабин. Первая длинная очередь прямо у меня над ухом раздалась в тот момент, когда всадники перешли на галоп.

* * *

Все будет так, как мы хотим.
На случай разных бед,
У нас есть пулемёт "Максим",
У них Максима нет,

– продекламировал Фишер, вытирая очки полой родного "хаки".