Поручик (СИ)

Мы рубились с ним на дуэли несколько месяцев назад. Договорить он не успел: прозвучал одинокий выстрел из толпы и один из кавалеристов – кажется тот, от удара которого пострадал мальчишка, рухнул с коня. Послышался стук затворов – солдаты досылали патроны. Толпа с воплями кинулась врассыпную – как будто до этого было мало поводов разбежаться!

– Отставить! Занимаем здание! – закричал я. – Доктор, позаботьтесь о раненом!

Ротмистр злобно ощерился. Мне, если честно, было наплевать. Устроить тут бойню с залповой стрельбой по гражданским – этого точно в мои планы не входило.

Перед входом в здание мы поставили повозки с ротным добром, за ними занял позицию четвертый взвод под чутким надзором Семеняки. Отойти от своего хозяйства дальше чем на пять шагов для зампотыла было смерти подобно! Под прикрытием четвертого взвода, остальные бойцы забегали в широко открытые двери и рассредоточивались внутри.

Ротмистр по-разбойничьи свистнул и его кавалеристы, не дожидаясь развития событий, растолкали конями наших солдат и умчались куда-то по узким улочкам, оставив нам своего раненого.

Я вошел в крепкие дубовые, окованные медью двери после того, как внутрь занесли последний ящик с боеприпасами. Семеняка пропустил бойцов с грузом, закрыл дверь и щелкнул замками.

– Поручик, вы табличку видели?

– Табличка как табличка. С гербом.

– А надпись?

– Что – надпись? – если честно, я так и не удосужился ее прочесть.

Какая-нибудь очередная контора "Рога и копыта"… Семеняка хмыкнул и сказал:

– А я уж было подумал вы с умыслом вот это всё…

– Да что там, в конце концов… – стал закипать я, а потом поднял глаза и увидел, на стене холла крупную золотую надпись: "Мангазейский институт благородных девиц. Педагогическое отделение". Это ж надо!

Воспитанницы (язык не поворачивался назвать их институтками) собрались в большой аудитории-амфитеатре. В глазах рябило от блестящих глаз, стройных фигур, аккуратных причесок, изящных платьев и белых кружев. Мы с Вишневецким переглянулись в отчаянии – отдуваться пришлось нам, как самым интеллигентным и образованным. Нужно было как-то прояснить ситуацию, потому что соседство роты солдат с несколькими десятками молоденьких девиц со временем не могло не создать определенных трудностей. В идеале это соседство нужно было сделать как можно менее тесным и продолжительным.

Пожилая благообразная дама с идеальной осанкой встала со своего места и подошла к кафедре – то есть к нам с Вишневецким. Девушки перестали шептаться.

– Господа офицеры, позвольте представиться – начальница сего учебного заведения – Пелагея Павловна Подольницкая. Извольте объяснить, чем наша альма матер обязан визиту столь многочисленного мужского общества и как долго мы будем иметь удовольствие лицезреть в этих стенах мундиры имперской армии?

Я даже восхитился – она произнесла такую внушительную речь без единой запинки, с доброжелательной интонацией и тоном настолько ровным, что заподозрить ее как в симпатии, так и в антипатии к родному "хаки" было просто невозможно.

– Пелагея Павловна, я имею честь быть командиром этого, как вы выразились, многочисленного мужского общества. После возникшего на площади недоразумения с участием кавалерии и местных жителей, я был вынужден принять решение, которое не породило бы большего насилия и больших жертв… Как имперский офицер я имею право пользоваться казенной собственностью, и потому, увидев имперский герб, выбрал для дислокации роты хм… Ваше заведение. Ради Бога, поверьте, если бы я знал, что именно тут располагается, то тысячу раз подумал бы, прежде чем…

Мою интонацию нельзя было назвать ровной, а дикция по сравнению с произношением начальницы института вообще вызывала жалость. Она была опытным педагогом, а я, в общем-то, недалеко по возрасту ушел от ее подопечных. Поэтому стальной блеск в ее глазах спрятался куда-то в глубину, и выражение красиво состарившегося лица стало гораздо мягче.

– Что, ж, господин офицер… Я думаю вы не будете против, если мы отпустим воспитанниц, у которых есть родня в городе, домой? – предложила она.

Это было просто прекрасно!

– А остальные? – с надеждой спросил я.

– А остальные разместятся во флигеле – там у нас общежитие.

– Что ж, так и поступим. У вас есть план, схема зданий? Нам будет очень кстати…

Пелагея Павловна кивнула, и пригласила меня к себе в кабинет, раздав перед этим распоряжения преподавателям и воспитанницам. Кабинет выглядел солидно – мебель из мореного дуба, обширная библиотека, карта Империи – на полстены и портрет последнего императора.