Поручик (СИ)

Инспекция представляла собой весьма представительную тройку офицеров в сопровождении полковника Бероева. Полковнику приходилось хуже всего – это ведь под его носом расцвело такое непотребство. В нашей бригаде было четыре батальона, то есть двенадцать рот и подразделения поддержки и снабжения. Такая странная структура сохранялась до сих пор только потому, что не доходили руки до переформирования. Теперь – дошли. Бригады упраздняли, вводя дивизии и полки – как в старой армии. Бероеву дивизия не светила, обещали дать полк – из двух батальонов и артиллерийской батареи.

И нам оказаться в этом полку, видимо, не светило. Главный инспектор наливался дурной кровью всё больше и больше, прохаживаясь вдоль строя бывшей шестой штурмроты. Это был явно штабной генерал, дородный и ухоженный, с окладистой бородой и в пошитом на заказ мундире. Мундир сидел на нем идеально.

На нас родные "хаки" сидели скорее как рабочие спецовки. Хорошо ли это? Нам-то хорошо, но…

– Это армия, поручик!!!

Я чуть не продолжил его мысль про институт благородных девиц, но решил не забивать гвозди в крышку своего гроба.

– Это армия, а не партизанская вольница, постарайтесь привыкнуть к это мысли! Вы какое военное училище заканчивали?

– Никакое, господин генерал!

Он остановился прямо напротив меня и недоверчиво посмотрел прямо мне в лицо, стараясь разглядеть признаки лжи или дефектов головного мозга.

– Как вас понимать, господин поручик?

– Имею честь быть бакалавром антропологии Горского института гуманитарных исследований, магистерскую диссертацию не защитил в связи с началом боевых действий, господин генерал!

Генерал воззрился на полковника Бероева:

– И как это он руководит ротой, господин полковник?

– Был зачислен в отдельную штурмроту вольноопределяющимся, как образованный – сразу на должность заместителя командира взвода. После дела под Верным – произведен в подпоручики и поставлен заместителем командира роты. За тот же бой награжден Серебряным крестом. По рекомендации капитана Тенегина произведен в поручики в связи с нехваткой кадровых офицеров. После формирования на базе роты батальона – исполнял обязанности командира роты, утвержден в этой должности после дела под Клёном. Даже был в списке на повышение, но…

– Так это ТОТ САМЫЙ поручик!

Вот он как. Я – тот самый поручик. Это мне или Арис кучу подложил, или кто-то из дружков Рыльского. Мне оставалось только пожирать глазами высокое начальство. Я не зря вспомнил Ариса – человек с безликим лицом и в форме преторианца без знаков различия что-то прошептал на ухо генералу. Третий инспектор – полковник со шрамом на переносице – всё это время безмолвствовал.

Шептание принесло свои плоды.

– Мы подыщем тебе новое место службы, поручик, – многообещающе сказал генерал. – В гвардии таким как ты не место! Будешь следующий год сортиры охранять.

Вообще-то мне было неинтересно всё это слушать. Высокое начальство снова витало в облаках – точно как пять лет назад. Видимо, череда побед над лоялистами вскружила им голову, и они решили что вернулись старые времена, и можно относиться к людям как к быдлу. Ничего нового! Но вообще-то я думал что таких деятелей развешали за ноги в первые месяцы… Оказывается, остались еще динозавры. Сортиры говоришь? Почему бы и нет, собственно?

Тут в дело вступил полковник со шрамом:

– Господа, обратите внимание на их оружие, – он подошел к бойцу из третьего взвода и взял у него винтовку.

– А что с ним не так? – встрепенулся господин без лица.

– Вот именно – всё так! Винтовка в идеальном состоянии, – полковник вернул ее солдату, прошелся вдоль строя и остановился напротив внушительной фигуры вахмистра Перца. – Вахмистр! Ваши люди готовы к небольшим показательным стрельбам?

– Так точно, господин полковник!

– Назначите человека?

– Никак нет, господин полковник, выбирайте любого! – опрометчиво заявил Перец, щелкнув каблуками.

Конечно, они выбрали Фишера.

Стрельбище у нас было оборудовано вообще-то неплохо. Правда, вместо ростовых мишеней стояли манекены из разоренного мародерами ателье портного, обряженные в самые несуразные обрывки нарядов, но после всего, что инспекция уже увидела – это были мелочи.

Фишер решительно поблескивал стеклами очков и устанавливал пулемет на позиции. Он зарядил ленту, поиграл желваками на скулах, дернул затвор и рявкнул:

– К стрельбе готов! – никогда бы не подумал, что Фишер умеет рявкать.

Наверное, ему тоже было обидно. Мы, интеллигенты, вообще – народ обидчивый.

– Огонь! – скомандовал полковник со шрамом.

Фишер припал к пулемету и начал выдавать короткие очереди. И, черт возьми, это было красиво! Он оставил девять из десяти манекенов без голов, а десятого нашпиговал пулями так, что он превратился просто в фарш.

– Изрядно! – вынужден был признать генерал-инспектор. – Кто таков будешь, солдат?

– Рядовой Фишер, господин полковник! Подносчик патронов в пулеметной команде!

– Подносчик…

Что значил весь этот цирк – понять было сложно. Я надеялся, что собак повесят на меня, а ребят оставят в покое. В конце концов – Бероев никогда не давал своих людей в обиду…