Поручики по адмиралтейству

Потом я уничтожил шесть складов, в основном дивизионного значения, и парочку мелких, полковых. Серию из двух сбросов трёх средних бомб на пехоту, уж больно удачно подставился целый батальон, шести бомб хватило, чтобы его рассеять. Около сотни точно уничтожены; сколько раненых, сказать не могу.

Потом скидывал тяжёлые бомбы на следующие батареи. Одной тяжёлой хватало, чтобы уничтожить или вывести из строя одну батарею: орудия там стояли близко друг к другу, без укрытий, в чистом поле, и взрывной волной сверхбомб их просто сметало. Расчётам тоже досталось. Причём работа проходила вполне спокойно: никаких зенитных орудий, никаких прожекторов – красота. Пулемётчики, видя цели внизу, тоже работали по скоплениям пехоты, подсвеченным пожарами, высоты хватало для уверенного поражения. Да и не подняться выше километра: тучи низкие.

А когда с одной стороны отработали до самого берега и бомбы закончились, мы поспешили уйти от множества пожаров за спиной. Пришли тучи с дождём, накрывая Ригу и передовую. Это плохо, пожары потушат. А мы возвращались. Короткую телефонограмму в штаб флота по нашей работе я отправил. И пока Алексей вёл «Возмездие» к столице, Бета писал рапорт о вылете.

Задерживаться я не планировал. По прибытии передал рапорт дежурному офицеру на аэродроме, чтобы отправили его в штаб флота, и после загрузки мы снова поднялись в небо и направились к Балтике. Надеюсь, тучи там разбежались. Кстати, у нас двое раненых от огня пехоты, их сняли. У воздушного корабля критических повреждений не было, можно ещё один вылет совершить. Подумаешь, пулевые отверстия в полу.

Потеря двоих в команде также не критична, можно было бы обойтись, но один из них пулемётчик, поэтому пришлось брать замену из охраны. Там были пулемётчики, причём тоже с германскими аппаратами – первые трофеи «Феникса». Тот, что летел сейчас с нами, был унтер-офицер, да ещё казанский татарин. Ничего, изучил штатный пулемёт и устроился на койке.

После загрузки – бомбы поднимали лебёдками с кузова грузовика сразу в бомбовый отсек – дирижабль, оторвавшись от поверхности земли, отошёл от причальной мачты и начал подниматься. Только тут выяснилось, что у татарина аэрофобия, да ещё в тяжёлой форме – сознание потерял. Однако поздно, мы уже вылетели, и возвращаться я не собирался. Унтера отнесли в каюту и уложили на его койку, пусть отлежится. Чуть позже водки дам, она приглушит страх. После этого вылета ссадим, в команде дирижабля ему явно не место. Брали-то по критериям: не курит (это запрещено на борту) и хороший пулемётчик, фронтовик из госпиталя.

Балтика была заполнена тучами, кое-где били молнии, похоже, шторм, а Рига чистая. Снова пошла работа по германским артиллеристам: они больше всего нашим житья не давали. Потом отработали штабеля ящиков с боеприпасами у железной дороги, взрывы и фейерверки там долго стояли после нашего ухода. В этот раз радисты кораблей в Финском заливе были на связи, их офицеры наводили нас на цели, давали координаты, откуда по ним били из тяжёлых орудий. Я находил и уничтожал. Правда, не всех, бомбы закончились, однако всё равно считал работу неплохо выполненной.

Я тут прикинул: чтобы вообще лишить германцев артиллерии на этом участке, да и по складам поработать, мне сюда ещё три-четыре вылета нужно сделать с полной бомбовой загрузкой. Половину артиллерии я всё же выбил, уже хорошо. Сейчас потери у противника насчитывали сотни убитых (тут я по пехоте не работал) и больше сотни уничтоженных пушек и техники: я накрыл колонну грузовиков.

Кстати, в прошлый раз я вернулся без трофеев, но в этот раз исправил ошибку. Отбежал в сторону, нашёл ночную стоянку автотехники (три единицы: две легковых и броневик) и всё взял на сцепку, включая пушечный броневик. Кстати, он был французским, явно трофей. Сработал тихо: оставил «Возмездие» в двух километрах, с Алексеем в рубке управления, а Бета с Алексом пробежались до стоянки, сняли единственного часового, прибрали технику в хранилище – и бегом назад. На полпути запустили моторы авто и подогнали к дирижаблю. Пока шла сцепка, Алекс сбегал за третьей машиной и пригнал её. У обворованного лагеря – тревога, паника, а мы, закончив со сцепками, полетели обратно. Как раз часов десять дня было, когда вернулись.

Сразу скажу, что с грузом под гондолой к причальной мачте не подойти, поэтому аккуратно опускались на землю, снижаясь до тех пор, пока техника не встанет на неё колёсами. Служащие аэродрома эту работу же не раз проводили. Поставили длинные лестницы, самые мелкие и лёгкие из солдат поднялись наверх и отцепили авто и броневик. После этого мы отлетели к причальной мачте и встали к ней.

А там уже автомобиль с посыльным: срочно прибыть в штаб флота. Пришлось брать пакеты с рапортами и выезжать в город. Трофеи тем временем принимались аэродромными служащими: до приезда интенданта, что их оформит, бывало, интересные находки внутри находили, вот и искали. По договорённости с начальником аэродрома всё, что найдут, их: трофеи есть трофеи. Команда у меня и так тройную зарплату имеет.