Порванная струна

– Во-во, – обрадовался Димирчан неожиданной поддержке, – споткнулась она. Об дверь.

Ковригин поморщился и указал на стул:

– Присаживайтесь… Как же вас зовут на самом деле?

– Елена Сергеевна, – коротко ответила женщина и села.

– Что ж, Елена Сергеевна… Кстати, не хотите ли кофе? – Ковригин бросил взгляд на свою пустую чашку.

– Нет, не хочу, – ответила Елена Сергеевна, – и не нужно этой вульгарной игры в злого и доброго следователей.

– Что вы, какая игра! – Юрий Иванович высоко поднял брови. – Я хотел только поговорить с вами… Согласитесь, я имею право задать вам несколько вопросов. Ведь вы обманом проникли в мою фирму, передали конкурентам чрезвычайно важную информацию, тем самым нанесли нам очень большой ущерб. После этого совершенно ни к чему изображать оскорбленную невинность. Мы запросто можем передать вас милиции…

– Что же вы этого не делаете? – насмешливо спросила Елена Сергеевна.

– А зачем это нам с вами? Давайте лучше договоримся так: вы ответите на несколько моих вопросов, поможете в какой-то степени компенсировать причиненный вами ущерб…

– Как я понимаю, выбора у меня нет. – Женщина откинулась на спинку стула. На щеках у нее горели пятна лихорадочного румянца. – Спрашивайте.

– Кто дал вам задание проникнуть в нашу фирму?

– Я уже отвечала на этот вопрос вашему цепному псу. – Женщина покосилась на Ару. – Меня послал Арсений Павлович Колыванов.

– Он заплатил вам за это?

– Нет. – Елена Сергеевна скривилась. – За деньги не пошла бы на это.

– Тогда в чем же дело?

– Он заставил меня… Он меня шантажировал.

– Чем он мог вас шантажировать? – не отступал Юрий Иванович.

– Я предпочла бы не отвечать на этот вопрос. – Елена Сергеевна снова откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.

– Так не пойдет. – Ковригин наклонился к своей собеседнице и не сводил с ее лица напряженного внимательного взгляда. – Мы договорились, что вы ответите на мои вопросы.

Женщина молчала, пауза явно затянулась, и вдруг Ковригин, словно прочитав что-то на ее усталом лице, негромко сказал:

– Это из-за вашего сына?

Елена Сергеевна дернулась как от удара и, подняв на Ковригина удивленные глаза, как бы против воли проговорила:

– Из-за дочери.

– Расскажите мне все. – Голос Ковригина стал мягким и располагающим. – Расскажите все, Елена Сергеевна. Вам станет легче.

Женщина сгорбилась, опустила плечи, лицо ее постарело. Она не отвела глаз от своего собеседника, но глаза ее стали какими-то невидящими, нездешними, как будто она смотрела на что-то очень далекое.

– Когда-то мы были близки с Арсением, – начала она и, решив добавить в свои слова жесткой определенности, уточнила: – Мы были любовниками. Вы понимаете, я была тогда намного моложе и намного интереснее. – При этих словах Елена Сергеевна, как любая женщина, не удержалась и кокетливым жестом поправила волосы.

Ковригин хотел было сказать дежурное «Вы и сейчас прекрасно выглядите», но передумал: обойдется.

– Намного интереснее, – с грустью повторила Елена Сергеевна, – да и он тогда не был еще богатым бизнесменом. Короче, не в этом суть. Прошли годы, мои дела шли плохо. Недавно я встретила Арсения и попросила его помочь… не деньгами, конечно, это было бы унизительно, да и проку в этом мало; нет, я попросила его устроить на работу Марину, мою дочь. Как я потом раскаивалась в своей просьбе! – Последние слова прозвучали как трагический вздох, и Елена Сергеевна надолго замолчала.

Ковригин не торопил ее, зная, что теперь она будет говорить, пока не расскажет ему все.

Действительно, после долгой паузы Елена Сергеевна продолжила:

– Он взял ее в свою фирму, бухгалтером. Не главным, конечно, вторым или третьим, но на хорошие деньги. Она приоделась, завелись кое-какие приличные вещи, я была так рада! И не сразу заметила, как изменилась Марина. – Елена Сергеевна взглянула на Ковригина своими полубезумными глазами и заговорила тише, надрывнее: – Она приходила домой очень поздно, когда я спрашивала ее – отмахивалась или говорила, что много работы, а ведь я не дура, я видела, что Марина пришла от мужчины, это всегда можно заметить. Да я очень и не приставала к ней – взрослая девушка, у нее своя жизнь, не могу же я надзирать за ней до старости. Но как-то Мариночка сама заговорила со мной… Она вернулась домой под утро, немного пьяная, пришла в мою комнату, заплакала и сказала, что давно уже сделалась любовницей Арсения, что он противен ей, но ничего не поделаешь, иначе не сохранить работу… Я очень разозлилась, хотела поговорить с ним, но Марина меня удержала, а через несколько дней она вернулась с работы совершенно невменяемая… Я долго не могла добиться от нее вразумительного объяснения, она только тряслась и плакала, но наконец смогла объяснить мне, что Арсений много раз заставлял ее подписывать фальшивые накладные, а теперь в его фирме ревизия и он подставил ее, свалил на нее огромные недостачи и ей грозит тюрьма…

Елена Сергеевна снова замолчала. Ковригин терпеливо ждал, и только Ара Димирчан вертелся в кресле и хрустел суставами. Наконец женщина снова заговорила: