Порванный шелк

— Это правда, — мрачно ответила Карен. — Должно быть, в Вашингтоне произошло столько скандалов, что их хватит на целую энциклопедию.

— Интересно, об этом ли болтал Марк? — невзначай заметила Черил. — Кажется, он действительно что-то говорил о книге. Вот будет весело, если вы пришли к одному и тому же выводу. Знаешь, как это говорят о великих умах...

— Марк звонил?

— Он заезжал сюда вскоре после того, как ты ушла.

— Я думала, он уехал.

— Уехал. Он заглянул по дороге в аэропорт. У него появилась новая мысль, — с терпимой сестринской улыбкой сказала Черил.

— Он сказал какая?

— Если по-честному, я не спрашивала. У Марка постоянно возникают всевозможные теории. Я сказала, что ему следует писать детективы. Этим занимались Маргарет Трумэн и сенатор Харт, так почему бы это не делать и конгрессмену Бринкли? Он настоял на том, чтобы еще раз осмотреть всю одежду.

— По-прежнему искал алмазы?

— Кто его знает?! Он спросил меня, нет ли у нас чего-нибудь конца шестидесятых — начала семидесятых.

— Есть несколько вещей, принадлежавших Рут, — заинтересовалась Карен.

— Знаю, я показала их ему, но он только выругался и сказал, что опоздает на самолет, — словно это я его задерживала. Он должен выступать на каком-то митинге по сбору средств и не может опоздать.

— Сегодня вечером?

— Полагаю, да, иначе он не стал бы беспокоиться, что опоздает на самолет.

— Я спросила только потому, что он говорил, будто уезжает на несколько дней.

— Не знаю, чем он будет занят остальное время. Думаю, какой-нибудь политикой.

Ее полное безразличие к политике страны, представленной в лице ее собственного брата, заставило Карен улыбнуться. Она не стала продолжать эту тему. Какое ей дело до того, как тратит Марк свое время. Но она не могла не гадать, не идет ли он по следу, развивая новую версию, которая заставила его сегодня приехать к ним. Было приятно думать, что ради нее он тратит столько времени и сил.

— Итак, чем мы занимаемся завтра? — спросила Карен, направляясь к холодильнику за свежим льдом.

Отодвинув бумага, Черил задумчиво нахмурилась. За ухом у нее торчал карандаш, в руке была ручка, на щеке расплывалась клякса, но она не производила впечатления деловой женщины. Она походила на Ширли Темпл — с ямочками и тому подобным. Карен решила об этом сходстве не говорить. Ей показалось, что Черил не оценит комплимента.

— С распродажей ничего не вышло, — сказала Черил. — Но я нашла магазин в Спрингфилде, который меня заинтересовал. Я сказала в агентстве, что мы приедем смотреть.

— Ладно. Что по распорядку на сегодняшний вечер?

Глаза Черил сверкнули.

— Я надеялась, что мы осмотрим платья, полученные из чистки. У нас еще не было возможности.

Карен печально покачала головой:

— Несчастная ты женщина! Это твое понятие о хорошо проведенном вечере? Мы заслужили чего-нибудь необычного после весьма беспокойного субботнего дня.

Взгляд Черил вернулся к бумагам и вырезкам, которым был завален стол.

— Кажется, я забыла, что означает субботний вечер для большинства людей. После рождения маленького Джо мы стали редко выходить куда-либо. Это стало так дорого — няня, билеты, бензин, — так что даже посещение кино влетало в пятнадцать, а то и в двадцать долларов, если мы позволяли себе после сеанса гамбургеры. Обычно я покупала воздушную кукурузу, а Джо — шесть банок пива, и мы сидели, смотрели телевизор и разговаривали...

— Наверное, вам было хорошо, — сочувственно согласилась Карен. Она была тронута, но выражение лица Черил — далекий улыбающийся отсвет воспоминаний о любви — также поднял в ее душе и волну раздраженного возмущения. Это просто ревность, подумала она; она ревновала, потому что никогда не имела ни возможности, ни права на такое чувство к кому-либо.

— Так или иначе, — голос Черил вновь стал резче и бесстрастнее, — я не хочу тебя от чего-либо удерживать. Ты хочешь куда-нибудь сходить? Я пойду с тобой туда, куда ты захочешь.

— Я вовсе не собиралась предложить бар для одиноких, — сказала Карен, безошибочно уловив в голосе Черил интонации мученичества. — Я тоже не в восторге от подобных мест.

— Мы можем поужинать где-нибудь.

Поставленная перед выбором, Карен обнаружила, что не может ничего придумать.

— Нет, это глупо. Очень дорого. Ладно, давай как добросовестные трудяги сегодня вечером работать. Закатим что-нибудь по-настоящему безумное и захватывающее и поужинаем на веранде. Сегодня такой чудесный вечер.

Они вынесли на улицу салат из тунца и чай со льдом, а также все бумаги. Мягкий, чистый воздух подействовал даже на решительную преданность Черил работе; откинувшись на спинку, она вытянула ноги на другой стул и лениво проговорила:

— Это была хорошая мысль. Сад так красив.

Ветерок шевелил листья, и пятнистый солнечный свет под деревьями переливался словно волны. Скакавшая по траве малиновка остановилась и скосила глаз в сторону веранды. Александр, лежащий у ног Карен, даже не поднял головы, и малиновка продолжила свой ужин. Ткнув клювом в землю, она вытащила жирную личинку и улетела прочь.