Посчитай до десяти

Сестра всегда звала ее именно так — «Эм». И никогда — «Миа». Келси очень старалась держаться отстраненно, на тот случай, если кто-то из заключенных узнает в Мии полицейского. К счастью, никакого семейного сходства между ними не наблюдалось. Келси походила на мать, в то время как Миа получилась точной копией Бобби Митчелла. В юности он был очаровательным блондином и отличался восхитительно честными голубыми глазами — когда того требовали обстоятельства. Миа всегда подозревала, что он — дамский угодник. Теперь она знала это наверняка.

— Кое-что случилось, и тебе следует об этом знать. Когда я поехала на кладбище, в день похорон Бобби… — Перед ее мысленным взором встала скромная могильная плита. Когда она увидела ее впервые, то впала в состояние холодного шока. Еще одно предательство, словно всех предыдущих было мало. — Участок рядом с ним оказался занят.

Келси откинула голову назад, прищурилась.

— Лайамом.

У Мии рот приоткрылся. Когда голос наконец к ней вернулся, она спросила:

— Так ты знала?!

Келси приподняла брови. Взгляд у нее остался холодным.

— А ты — нет? Интересно.

— Но откуда ты узнала?

— Как-то раз залезла в ящик в кладовке — деньги искала — и наткнулась на фотографию. Миленький мальчик, в нашем кресле. «Настоящий наследник» трона.

Миа растерялась.

— Я обнаружила этот ящик, когда искала костюм для похорон. Открыла его, только когда вернулась домой, уже после кладбища. Я заметила это имя на могильном камне, на соседнем участке, когда приехала на похороны. До того момента я даже не подозревала о существовании Лайама.

«Лайам Чарльз Митчелл, любимый сын».

На лицо Келси легла тень.

— Прости. Мне очень жаль, что ты узнала обо всем именно так. Честно, я думала, ты знаешь. Ну а что она сделала?

Она— это их мать.

— На кладбище? Впала в ступор. Правда, потом заговорила. — Миа никогда не отличалась терпением в отношении матери. И пройдет очень много времени, прежде чем они смогут снова говорить по душам. «Я, наверное, должна переживать по этому поводу». — Он родился, когда мне исполнилось десять месяцев. И через год умер. Я проверила свидетельство о рождении Лайама. В нем указано, что его мать — некая Бриджет Кондон.

— Я знаю.

Миа моргнула.

— Тебе Бобби сказал?

Келси пожала плечами.

— Я дождалась, когда он напьется, и спросила его напрямик.

Миа закрыла глаза.

— Когда это случилось?

— Перед Рождеством. Мне тогда было тринадцать.

И Миа вспомнила.

— Тебе тогда пришлось наложить шесть швов на губу.

— А она заявила врачу, что я свалилась со скейтборда.

Их мать всегда поступала именно так. Один травмпункт сменял другой, одна ложь сменяла другую. Все, что угодно, лишь бы не разгласить тайну.

— Черт возьми, Келси!

— Все кончено, Эм. Теперь он покоится в своем личном маленьком аду.

— Он дал ребенку свое имя. — Этот факт вот уже три недели не давал Мии покоя.

— Он ведь переехал к Бриджет. Собирался жениться на матери своего сына.

— Решил бросить нас просто потому, что Бриджет родила ему сына. А Аннабель — нет.

— А когда ребенок умер, он вернулся.

— Да, я знаю. Уж это-то Аннабель мне рассказала. — После того как Миа пристала к ней с этим вопросом после похорон, наедине, в доме матери. — И Аннабель приняла его.

— А через девять месяцев на свет выскочила я. Очередная девочка.

— Он отказался принять двоих детей — просто потому, что ни у одного из них не было члена. — Миа сцепила зубы, сдерживая рвущуюся наружу ярость. — Все эти годы я пыталась угодить ему. Ублажить его. — Она вздохнула. — Так что тебе известно об очередной его дочке?

Келси растерянно заморгала.

— Ты о чем?

Миа растерялась ничуть не меньше сестры.

— На кладбище… я увидела одну женщину. Очень похожую на меня, только моложе. У нее были мои глаза, глаза Бобби. Жуткое ощущение.

Келси явно не знала, что и сказать.

— Этого я не знала. Тут я тебе ничем помочь не могу, Эм.

— Ну спасибо, что, по крайней мере, поверила мне. Знаю, это сильно отдает безумием.

— Ты никогда мне не врала. — Келси откинулась на спинку кресла и задумалась. — Значит, нас трое — презренных отпрысков не мужского пола.

— Это только те, о которых мы знаем. Может, нас и больше. Одному Богу известно, сколько раз Бобби пытался получить сына.

Губы Келси дрогнули от сдерживаемого смеха.

— Ну, похоже, в сперме Бобби были одни только Х-хромосомы. Никаких тебе маленьких Y-хромосом, из которых могли бы получиться маленькие Бобби.

Несмотря на груз, давивший на плечи, Миа улыбнулась.

— Боже, как мне тебя не хватает!

Келси сглотнула.

— Прекрати! Не заставляй меня… — Она глубоко вдохнула и покосилась по сторонам. — Это ведь красная тряпка для быка.

— У тебя комиссия по условно-досрочному освобождению через три месяца.

— Типа я не знаю, когда у меня комиссия, с точностью до минуты? Толку-то с того?

— Я приду. Обещаю.

— Ты всегда приходишь. На каждое слушание. И я благодарна тебе. Но Шейла Кауфман тоже приходит, и ее горе значит куда больше, чем твои добрые слова.

Миа сжала руку в кулак.

— Уже двенадцать лет прошло, Келси.

— Но ее муж и сын с тех пор так и не ожили.