Посчитай до десяти

Он снова зевнул. Как же он устал! Он очень хотел добраться до старухи Дауэрти, но не хотелось, чтобы усталость помешала ему получить удовольствие или хуже того — привела к ошибке. Только дураки рискуют, когда глаза слипаются. Кроме того, ему нужна ключ-карта, а Таня сдает смену только завтра, в семь утра. Он, конечно, мог бы забрать у нее ключ прямо сейчас, но есть вероятность того, что ее отсутствие на ресепшен заметят. Потому что, когда он заберет ключ, маленькая Таня с красивыми губами уже никуда не пойдет.

Время у него есть. Похоже, Дауэрти некуда податься. Значит, он сейчас поедет домой, поспит немного и вернется завтра утром, как раз вовремя, чтобы удостовериться, что мисс Таня благополучно добралась домой.

Вторник, 28 ноября, 20:45

Риду снился сон. Он прекрасно понимал, что спит, но его это скорее успокаивало. Потому что, видя сон, он знал, что тот никогда не станет явью. Он не привлечет Мию Митчелл к себе в постели. Не сорвет одежду с ее тела. Не покроет поцелуями каждый сантиметр ее кремовой кожи. И разумеется, не войдет в нее с такой силой, что ее глаза тут же зажгутся страстью.

И потому, что ничего из вышеперечисленного с ним не произойдет, он понимал: лучше насладиться сном, пока тот не закончился.

И он получал удовольствие. И она тоже. «Боже, Рид..» — шептала она, но это не был тихий, еле слышный шепот Кристин, нет. Ее шепот был таким громким, что проникал даже сквозь туман в его голове.

— Рид!

Рид мгновенно проснулся, и его взгляд метнулся к окну: там стояла Миа и настойчиво стучала в стекло. Увидев, что он пришел в себя, она нетерпеливо закатила глаза.

— Черт побери, Соллидей! Я уже было подумала, что ты наглотался угарного газа и отрубился.

Рид опустил стекло, все еще дрожа после сна, который был слишком реален, чтобы дать возможность расслабиться. Он с трудом удержался от того, чтобы не потянуться к Мии, не коснуться ее лица: ведь теперь он знал, каково это — держать ее лицо в ладонях. Впрочем, нет, не знал. Не на самом деле. И не узнает.

— Кажется, я уснул.

Она злилась. Но почему она злится?

— Какого черта ты здесь делаешь?

Где это — здесь? Он завертел головой, увидел забор, будку охранника. Тюрьма. Ну да, точно. В памяти наконец всплыла поездка сюда из города. Настоящий невидимый хвост.

— Э… — В мозгу не было ни одной мысли. А тело переполняло желание.

По-прежнему не сводя с него сердитого взгляда, она спросила:

— Ты что, действительно решил, что я тебя не вижу?

Кровь начала потихоньку возвращаться в его мозг, принося облегчение как верхней, так и нижней частям тела.

— Может быть. Ну ладно, да. Да. Я действительно считал, что ты меня не видишь. Я облажался, да?

Выражение лица Мии смягчилось.

— Да, но ты действовал из добрых побуждений. У тебя есть хорошая карта?

Он почувствовал, как кровь прилила к лицу, а на лбу словно выжгли клеймо — багровую букву.

— Ага. Была где-то. — Он посмотрел на здание тюрьмы, на прожекторы, создающие контраст с ночным небом, и перевел взгляд обратно на Мию. — Если я спрошу, что привело тебя сюда, ты посоветуешь мне не лезть не в свое дело?

Она настороженно прищурилась.

— Ты самый любопытный мужчина, которого я знаю.

— Прости.

— А еще ты, похоже, очень любезен и относительно безвреден.

Сон тут же вернулся — такой яркий, живой и в полном цвете!

То, о чем она не знает, не сможет навредить ни одному из них.

— Чаще всего так оно и есть.

— И ты приносил мне кофе дважды в день, а вчера еще и хот-дог принес.

Это прозвучало многообещающе.

— И оба раза я разрешал тебе выбирать, где именно мы будем обедать.

Уголки ее губ приподнялись.

— Точно, разрешал. — Появившаяся было улыбка тут же исчезла. — Я навещала свою сестру.

Этого он никак не ожидал.

— Что?

— То, что слышал. Моя младшая сестра сидит здесь за вооруженное ограбление. Шокирован?

— Ага. Вынужден признаться, шокирован. Сколько она уже отсидела?

— Двенадцать лет. Я навещаю ее в строго отведенное время, как и любой другой посетитель. Не хочу, чтобы другие заключенные или служащие узнали, что ее сестра служит в полиции.

Он никак не мог прийти в себя, не мог придумать, что же сказать. Она улыбнулась уголком рта, скорее всего сочувствуя его растерянности.

— Как ты сам вчера сказал, иногда дети копов хуже остальных. Моя сестра расплачивается за по-настоящему плохие решения. Если она не пройдет комиссию, то останется здесь еще на тринадцать лет.

— Значит, ты и правда понимаешь, как Маргарет Хилл относилась к матери.

Она просто стояла и смотрела на него. Не говоря ни слова.

— Что ж… — Он почесал подбородок, где уже начала пробиваться щетина. — Куда теперь?

— Теперь я возвращаюсь к личным делам. Их все еще нужно прочитать.

Под глазами у нее залегли тени.

— Может, сначала заскочим куда-нибудь поужинать?

Она наградила его подозрительным взглядом.

— Зачем?

— Затем, что мой желудок урчит так громко, что просто странно, как ты до сих пор его не услышала.

Ее губы снова дрогнули.

— Вообще-то, я его слышу. Я хотела знать, зачем ты поехал за мной?