Поседевшая юность

В запутанных и сложных траншеях не сведущему в военном деле человеку ничего не стоило заблудиться. Правда, на поворотах или в тех местах, где траншеи разбегались в трех или четырех направлениях, имелись указатели, направлявшие в то или иное «хозяйство». Но всего чаще указатели несли на себе непонятные буквы и цифры, которыми «хозяйства» были зашифрованы.

По обе стороны Днестра возник, в сущности, подземный город. И он жил. Жил будущими боями, которые могли начаться в любую минуту.

Боевые установки были тщательно замаскированы, как и расположение гвардейцев, их обслуживающих.

Гитлеровская разведка организовала настоящую охоту, пытаясь разгадать тайну ракетного оружия. Создавалось впечатление, что полк гвардейских минометов в последнее время стал объектом самого пристального внимания вражеской агентуры. Происходили странные и подозрительные происшествия.

Месяц назад дивизион капитана Нестерова получил срочное задание уничтожить скопление мотопехоты в небольшом селе Трикаты. По данным разведчиков жителей там не оказалось. Комдиву был отдан приказ не жалеть мин...

Намеченные заранее огневые позиции на участках, которые хорошо просматривались днем, батареи заняли глубокой ночью. Не успели солдаты отрыть окопы, как вдруг около батарей заплясали багровые вспышки взрывов. После каждого взрыва поднималось невиданное ранее рыжее облако. Вскоре и установки, и солдаты стали покрываться гарью и пылью. Когда вспышки взрывов прекратились, все с изумлением увидели, что и они сами, и боевые установки, даже земля вокруг — все начало фосфоресцировать.

Тотчас раздалась команда:

— Зачехлить машины!

Машины зачехлили, но это мало помогло — дивизион походил на гигантское фантастическое скопление светящихся чудовищ. Все батареи, несмотря на темную весеннюю ночь, были хорошо различимы.

Ударили вражеские пушки. Теперь стреляли прицельно, хотя и не очень точно. Батареи спешно покинули позиции, увозя троих раненых и одного сраженного осколком.

Командир дивизиона, когда, наконец, удалось оторваться от преследования, приказал вымыть установки, все вспомогательные автомашины, ящики и почиститься самим. Времени оставалось в обрез, команды выполнялись быстро и точно.

Новые огневые позиции заняли вовремя и тотчас дали залп.

Боевую задачу дивизион Нестерова выполнил в назначенное время, но сразу же, как только батареи возвратились в полк, капитан доложил о чрезвычайном происшествии командиру полка.

— Как мог противник глубокой ночью обнаружите дивизион? — Нестеров гневно сверлил подполковниц глазами, будто именно Назаров был повинен в этом внезапном артналете гитлеровцев.

— Как-нибудь не могли себя обнаружить?

— Исключено, товарищ гвардии подполковник. Вы же знаете.

— Есть какие-нибудь факты, подозрения?

— Если бы, товарищ гвардии подполковник. Правда, грызет меня мыслишка.

— Конкретней.

Капитан переступил с ноги на ногу.

— Нервной слабинкой не страдаю, вы знаете, а вот грызет и грызет.

— Давай, не тяни.

— Сержант Мисютин не дает мне покоя. Больно уж ест глазами начальство. Прямо-таки наизнанку себя выворачивает, исполняя приказание.

— Отличный гвардеец, дисциплину бдит.

— Так-то оно так, конечно. Но тут заковыка… Почему бомбежки и артналеты на дивизион совпали со временем его прибытия в дивизион? Подозрительно как-то… Налетов, как вы знаете, давно уже не было. Выходит, Мисютин на хвосте их притащил?

Назаров задумался. Денис, которому недавно присвоили звание старшего лейтенанта, присутствовал при этом разговоре. Он видел, как потемнело лицо командира. О Мисютине уже был разговор. Втроем тогда беседовали с контрразведчиком старшим лейтенантом Павловым — на беседу командир полка вызвал только Виноградова и комсорга. Не сговариваясь, они старались отвести подозрение от Мисютина — казалось невероятным, чтобы такой дисциплинированный гвардеец мог быть врагом. Каждый из них находил хорошую черту в характере сержанта. Сообразительный. Правда, казался слишком уж вышколенным. Но это от радости, что попал в ракетное подразделение. Его рвение, исполнительность и точность, можно поставить в пример другим. Раньше он был минометчиком. После госпиталя получил трехмесячный отпуск, прибыв из которого, сам добился назначения в подразделения гвардейских минометов. Своим старанием и энергией Мисютин за короткий срок завоевал прочный авторитет в батарее.

Тогда Чулков так и не понял: отвели Назаров и Виноградов подозрения контрразведчика или напрасными оказались их усилия?