Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III

Напротив, следует опасаться, что с умножением рождений в боковых линиях число лиц, включаемых законом в состав полноправных членов императорской фамилии, примет размеры, не оправдываемые ни близостью родства их с царствующим монархом, ни материальной возможностью поддерживать для всех лиц условную пышность внешнего существования. В таком случае высокие прерогативы членов царствующего дома могут сделаться достоянием слишком многих, а это, конечно, не будет содействовать к поддержанию в народе того благоговейного уважения, с которым он доселе относился к семейству своего монарха».

После исторического экскурса и справедливых опасений разрастания числа членов императорской фамилии до масштабов потери «благоговейного уважения» народа госсекретарь сразу перешел к программе действий, которая тоже не выглядела громоздкой:

«Ввиду изложенного казалось бы необходимым:

I. Подвергнуть действующее учреждение об императорской фамилии пересмотру на следующих главных основаниях: а) титул великого князя, великой княгини и их императорских высочеств, а равно сопряженные с этими титулами преимущества присваиваются только сыновьям, дочерям, а в мужском поколении и внукам императора; б) правнукам императора, по прямой линии от мужского поколения рожденным, присваиваются титул высочества, князя и княжны крови императорской.

II. Образовать особую комиссию из лиц по высочайшему избранию для всестороннего соображения и разработки вопроса об изменениях, которые должны быть сделаны в действующем учреждении об императорской фамилии согласно изложенным в статье I главным основаниям».

Отзыв императора не заставил себя ждать:

«12 декабря. Среда.

Получаю от государя посланные накануне бумаги с следующей надписью: «Я вполне одобряю составленную Вами записку, о дальнейшем ходе этого дела переговорю с братом Владимиром и графом Воронцовым. Но надо не терять времени»».

Посоветовавшись в узком кругу, участники совещания решили, что устраивать семейное обсуждение записки Половцова не стоит. Приняли решение сразу издать указ, которым и поставить в известность великокняжеские семьи. Указ был подписан 24 января 1885 года и стал своеобразной чертой между семьей Александра III и остальным кланом Романовых.

Отказ от обсуждения в семье столь важного для нее документа, торопливость и секретность его проведения — все это штрихи нервозности императора, ожидавшего резкой реакции членов большого семейства. Больше всего императора пугала возможная реакция великого князя Константина Николаевича.

Хронику появления громкого указа «О некоторых изменениях в Учреждении об императорской фамилии» Половцов в своем Дневнике отобразил детально, тихо радуясь приобретенному могуществу:

«26 января. Суббота. В Правительственном Вестнике напечатан наш пресловутый указ. (…)

28 января. Понедельник. У великого князя Михаила Николаевича с первых слов разговор об указе. Негодование на то, в какой форме великому князю было объявлено об этом распоряжении. В пятницу вечером Михаил Николаевич получил от великого князя Константина Николаевича конверт со вложением подписанного государем указа с весьма любезной запиской его же к старшему из дядей, содержащей просьбу прочитать указ и сообщить его для прочтения остальным двум дядям, Николаю и Михаилу. Такой образ действий великий князь Михаил Николаевич находит неискренним и, по меньшей мере, нелюбезным. Прежде чем издать указ, следовало дядей пригласить и меру эту с ними обсудить.

Я: «Ваше высочество, я не сомневаюсь, что так и было бы поступлено, если бы в числе дядей не было Константина Николаевича. Его необузданность Вам известна. Государь, конечно, опасался вспышки с его стороны, а я не знаю, как эта вспышка могла бы Константина Николаевича к шлиссельбургскому заточению».

Вел. князь: «Мы с братом Николаем остановили бы его, если бы он зашел слишком далеко».

Я: «Это бы никак не удалось Вам».

Вел. князь: «Во всяком случае, то, что было сделано, приближает к подобного рода сцене, потому что если мы с Ольгой Федоровной сожалеем только о том, что наши внуки, которых нам, вероятно, еще удастся видеть, не будут носить одного с нами титула, то в Мраморном дворце совсем иное; там великий князь Константин Николаевич и Александра Иосифовна положительно в бешенстве»».