Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III

История студента Петра Шевырева, 23 лет, сына успешного купца из Харькова, начинается с его перевода в Санкт-Петербургский университет из харьковского. К моменту перевода Петр Яковлевич уже был нездоров и имел все признаки начинающейся чахотки. Так в то время называли туберкулез. С таким диагнозом менять Харьков на Санкт-Петербург было само по себе более чем оригинально. Переезд Шевырева, с точки зрения состояния здоровья, объяснялся возможностью получать квалифицированные консультации у специалиста — профессора Военно-медицинской академии В. А. Манасеина. Сразу после переезда, состоявшегося, скорее всего, ранней весной 1886 года, Шевырев по совету Манасеина отправился на лечение в Самару, где прошел курс лечения кумысом. В октябре 1886 г. Шевырев вернулся в Санкт-Петербург и был повторно осмотрен Манасеиным, который рекомендовал ему длительное лечение на европейском курорте. Для такого курса нужны были серьезные деньги, а нужной суммой Шевырев не располагал. Находясь в сложной жизненной ситуации, Шевырев получил предложение, от которого не мог отказаться. Кто сделал ему предложение организовать покушение на императора точно в годовщину убийства Александра II, не выяснено по сей день. Личность его осталась анонимной, но по методам работы этот человек имел серьезный опыт конспиративной деятельности, располагал неограниченным кредитом и был нацелен на результат. Волю каких людей он выполнял, нетрудно вычислить, но официальные власти оказались бессильны выйти хотя бы на приблизительный след. Аноним оставил за собой целый шлейф косвенных улик, но это были в основном финансовые следы, то есть следы работы денег. Деньги в руках рачительного и оборотистого по природе студента Шевырева делали невозможное: за три с небольшим месяца, с ноября 1886 по февраль 1887 г., в условиях строжайшей конспирации, был выполнен объем работы, на который исполнителям нападения на императора Александра II понадобилось почти два года. Сын харьковского купца был абсолютно аполитичен, безразличен к социалистическим бредням и верил только в силу денег. Под руководством своего анонимного спонсора Шевырев в короткий срок подобрал группу таких же мотивированных исполнителей, как он сам, и только досадная случайность сорвала блестяще проделанную работу. Совершенно сознательно Шевырев поставил на своей личной судьбе крест и до конца остался верен себе.

Спустя много лет после события 1 марта 1887 года только три непосредственных участника группы Шевырева оставили свои воспоминания: О. М. Говорухин, И. Д. Лукашевич и Р. А. Шмидова. Особой достоверностью отличаются воспоминания Лукашевича, опубликованные в 1917 году, и так называемый реферат Говорухина, увидевший свет в Париже в 1926 году. Эти два источника не были затронуты советской редакцией и, с этой точки зрения, несут в себе только недостатки субъективного характера. Воспоминания Раисы Шмидовой, хранящиеся в партийном архиве, хотя и грешат «женской» логикой, но по-своему любопытны. Наиболее интересны для нас характеристики участников в адрес организатора всего дела Петра Шевырева.

Лукашевич вспоминает: «В 1885/86 годах я близко сошелся с Шевыревым, приехавшим из Харькова. Это был очень энергичный, предприимчивый и талантливый организатор. В это время я был кассиром польской университетской Кассы, преследовавшей чисто филантропические цели — оказывать материальную поддержку несостоятельным студентам. Хорошо познакомившись со мной и обменявшись мнениями насчет необходимости активной борьбы с правительством, Шевырев предложил мне такой план. Сначала будем устраивать полулегальные организации вроде общестуденческой кассы, студенческой кухмистерской (столовая), справочного бюро для приискания работы. В самом процессе этой деятельности мы ближе сойдемся с революционными элементами учащейся молодежи… Я одобрил этот план. Мы начинали дело с пустыми руками» [26].

Под активной борьбой с правительством два новых приятеля по умолчанию понимали террор. Чтобы поверить в то, что Лукашевич, сын обеспеченных помещиков, сходу согласился с таким планом, не хватает одной маленькой детали — сообщенной Шевыревым прямой выгоды от всего плана в случае его реализации. Текущее финансирование всех операций, которое Шевырев оставил за собой, Лукашевич предпочел скрыть. Более того, он изобразил дело так, что средства появились в результате пожертвований разных лиц в кассу взаимопомощи, по подписным листам. По утверждению Лукашевича, именно эти собранные гроши позволили им открыть студенческую столовую: