Пощады нет

Теперь картина прояснялась. Его собственная судьба получала объяснение. Карл пришел к нему, чтобы бросить матери заветное обвинение. Но неожиданно оно вылилось в нечто совсем иное. Чем шире раздвигал Карл рамки своего повествования, чем больше он развивал его, дополняя то той, то другой деталью, чем правдивей и жизненней выступала история их семьи и его собственной жизни, тем яснее становилось: не мать была виновной. Истец сам брал назад свое обвинение. Втайне изумленный, он наблюдал, на кого падает вина: на скамье подсудимых оказалась семья. Да, семья. Но как у него, так и у Эриха, возник один и тот же вопрос: разве иначе не могло быть?

Эрих, в пижаме, грузно встал с постели, накинул на плечи халат, ткнул ноги в ночные туфли, подошел к выключателю и зажег свет. Братья еще с полчаса посидели рядом на диване. Эрих не находил слов.

Карл отказывает знатным господам

Карл не мог отрицать того, что длинный разговор с Эрихом принес ему облегченье. Он перестал ждать письма, телеграммы, телефонного звонка от Юлии. Он гораздо спокойнее расхаживал по своему дому, он мог играть с детьми, с детьми, родившимися от брака с ней, но что могли знать дети об этой темной главе их жизни?

О дважды утром, придя на фабрику, он застал там майора. Разговор, который они вели в кабинете, тянулся без конца, так как майор не преминул сделать обширный обзор политических новостей и городских сплетен. Карл терпеливо ждал: пусть себе ковыряется в этом мусоре. Наконец, гость раскрыл подлинную цель своего прихода: он испытывает денежные затруднения и вынужден мобилизовать свои капиталы; при этом он рассказал какую-то явно вымышленную путанную историю. Даже в кругах майора уход Карла с поста казначея союза поколебал его кредит. Но Карл встретил заявление майора спокойно и холодно, спросил, на какой именно день майору нужны деньги, и самым вежливым образом простился с ним.

Деньги майора он за границу не перевел, а положил на свой текущий счет. Сумма, которую предстояло сейчас выдать майору, была огромна. Срок можно было отодвинуть на четыре, на шесть недель, но не более. (Почему же он, как было условлено, не внес этих денег в какой-нибудь заграничный банк, что при связях его с финансовым миром за границей не представляло никаких затруднений? Деньги остались на его текущем счету, это было забытое дело, но он о нем не забыл, как не забыл и майор, хотя последний вспоминал об этом с неприятным чувством. Деньги эти были, кроме всего, еще и средством отомстить барону за то, что тот поколебал почву под его ногами. Сначала Юлия, затем — он.)

Карл сидел со своим доверенным над конторскими книгами. Его обдало холодом: приближался срок платежа тетке. В банке он завел общий разговор о кредитах, Карла встретили сдержанно, его отставка в союзе произвела скверное впечатление; здесь уже знали, что при новых правительственных заказах он будет обойден, да и вообще еще неизвестно было, сохранит ли правительство план работ в прежнем объеме, — во всяком случае, банк вынужден действовать осторожно. О всей огромной сумме, нужной Карлу для уплаты майору, нечего было и заговаривать. Тогда Карл распорядился немедленно перевести майору половину означенной суммы и в сопроводительном письме пояснил, что так как операции, связанные с заграницей, требуют времени, то он считал нужным покамест быть к услугам майора, этой суммой. Карл получил большое удовольствие, когда через три дня майор примчался к нему в невероятном волнении — на этот раз на квартиру: он просит Карла ради всего святого, ни письменно, ни устно, не упоминать слово «заграница». Карл извинился — он написал это не подумав. Про себя он радовался: это намек, они себя выдают, они хотят меня связать, вогнать в тупик. Не так это просто, друзья! С плутами я разговариваю по-свойски.

В последнее время Карлу стали невероятно тягостны происходившие у него на дому совещания «решительных личностей». Внешне они ничем не отличались от него, но, глядя на них, становилось страшно. Жестокость звучала в их голосах.

Он стиснул зубы. Он давал деньги на их дело, говорил с ними в прежнем тоне, но не верил ни одному их слову.

Как застигнутое осенним холодом дерево начинает желтеть, сохнуть, терять лист за листом, мертвые листья слетают с него, ветер кружит их, прохожий затаптывает в землю, — точно так же страна теряла магазин за магазином, фабрику за фабрикой, целые отрасли промышленности и не отстаивала их. Ломались толстые сучья и падали на землю вслед за истлевшими листьями. И вот корни поражает гниль, жизненные соки не достигают вершины, застревая в сердцевине дерева.

Срок платежа тетке приближался. Где взять денег? Под гнетом этой мысли Карл находился с того самого дня, как начал борьбу за свой авторитет у Юлии. Тетка все еще жила. А если бы она и умерла, все равно: нашлись бы наследники (какие странные мысли приходят человеку, когда ему грозит опасность: он подумывает даже об убийстве).