Пошел купаться Уверлей

Студенты смеялись. Стоило всю жизнь проходить без волос, чтобы потом похваляться отсутствием лысины.

— Вы, конечно, знаете, что Бубнов, бывший начальник вашего отдела, умер?

— Да, знаю. Я его зам. Фамилия моя Симкин. Олег Тимофеевич. Временно исполняю его обязанности. И во время его болезни исполнял…

— Он долго болел?

— Две недели. А долго это или нет, не знаю… — молодой человек вздохнул. — Он у нас сердечник. Был. Частенько прибаливал.

— Это ваша машина у подъезда? Похожа на спортивную. И номер странный.

— Чего ж тут странного? — Симкин пожал плечами. — Номер как номер. А машина, действительно, спортивная. «Бугатти». Я ее холю и лелею. Она у меня в гараже обычно стоит. Не мокнет и не мерзнет.

В словах Симкина чувствовалась гордость за машину. «Фанат, — подумал Евгений. — Для него, наверное, машина — свет в окошке. Но уж больно он спокоен. Не чувствует за собой никакой вины? А номер мы все-таки проверим. Димон говорил — буквы запоминающиеся: АУТ. И тут АУТ! Точно, как в аптеке».

— Личное дело Бубнова вы мне дадите?

— Увы, личные дела хранятся в Управлении кадров. — Симкин развел руками. Как показалось Филину, с большим удовольствием.

— Надо же, я об этом не подумал. Придется в Управление кадров идти. Это далеко?

— Не очень, — усмехнулся Симкин. — Следующий дом. Такой же дряхлый. Что ж, у вас больше и вопросов ко мне нет?

— Иван Сергеевич пил?

Симкин опешил.

— А вам это зачем?

— Ну, знаете… То, се. Врачи во мнениях разошлись. А нам точность требуется.

— Ему-то что? Он же машину не водил.

— Так пил он или нет?

Молодой человек наморщил лоб, как будто решал большую проблему. Обычно в таких случаях говорят: и хочется, и колется. А мама не велит.

Наконец он промямлил:

— Выпивал иногда. Но так, чтобы в запой уходил… Нет, не было.

— Ну, спасибо, молодой человек, — попрощался Филин. — Берегите свою красавицу. Не забывайте в гараж ставить.

В приемной, обставленной дорогой, но неброской мебелью, за огромным письменным столом сидела молодая женщина, увидев которую Филин подумал: да ей же место на подиуме, а не в скучном Управлении! А может быть, она, как и он, просто посетительница? Темные, почти черные волосы уложены модной стрижкой. Евгений не разбирался в женских стрижках, но мог бы голову дать на отсечение, что стрижка у девушки модная.

Чувствуя на себе восторженный взгляд посетителя, красавица и глазом не повела, не улыбнулась. Сидела застыв, словно боялась расплескать свою яркую привлекательность.

Восхищение сменилось разочарованием. Филин не любил таких красавиц. Они напоминали ему манекены из витрин. Он подумал о том, что творец, создавший это произведение искусства, не подумал вдохнуть в него жизнь. Женщина показалась ему просто… Нет, мымрой она не была. Красавицы не бывают мымрами.

— Что вы хотели, молодой человек? — спросила красавица. Евгений заметил, что стол, за которым сидит девица, пустой. Ни одной бумажки, ни одного карандашика. Наверное, чтобы не отвлекать посетителей.

— Я из уголовного розыска. — Он вынул из кармана удостоверение, раскрыл. Девушка протянула руку.

— Э-э, нет. Изучайте в моих руках.

— Я же должна показать начальству.

— Если до него дойдет, я сам покажу.

— Вам, наверное, нужно посмотреть какое-то дело?

— Конечно. Вы правильно решили.

— И у вас есть предписание прокурора?

— А это еще зачем? — удивился Филин. Таких вопросов ему никогда не задавали.

— Так положено. Разрешение прокурора. Это же не филькина контора, а государственное учреждение. Архив.

— Миленькая… — начал Евгений, но девица его перебила:

— Я вам не миленькая! Извольте не распускать язык!

— Вы же держите свое имя в секрете.

— Меня зовут Матильда Алексеевна. И вы не смеете распускать язык.

— А я вас, Матильда Алексеевна, арестую за препятствия расследованию, — сказал Евгений и вытащил из кармана наручники.

— Как арестуете? — голос у девицы перешел в шепот. — Вы не имеете права! — Нижняя губа у нее мелко-мелко дрожала.

— Загляните в Устав внутренней службы, — холодно сказал Филин. — Налицо препятствие расследованию. Наручники и поездка на Петровку вам обеспечены. Там разберутся во всем. Будет вам и прокурор. Ну так как?

Девица закрыла глаза. Филин внутренне усмехнулся и заметил, что один ее глаз приоткрылся. Красивый глаз. Ничего плохого не скажешь. Черный. Как небо в августе.

— И руководства нет, — сказала она и открыла второй глаз. А только что собиралась показывать удостоверение Евгения начальнику.

— Так поедем на Петровку или как?

— А вы в Архив надолго?

Евгений понял, что девушка сдалась. Что она всего лишь секретарь. Но, судя по апломбу, не просто секретарь…

— Там видно будет, — деловито ответил старший лейтенант и спрятал наручники в карман. Наручники, кстати, были детские, пластмассовые.

Девица открыла обитую железом дверь в Архив и жестом пригласила Филина войти. Куда подевалась ее спесь? Когда она собралась вместе со старшим лейтенантом войти в помещение архива, Евгений поднял ладонь:

— А вам лучше остаться. Вдруг кто-нибудь зайдет в приемную? Или начальник позвонит?

— Как? Это же не положено!

Филин с усмешкой похлопал ладонью по карману, где лежали наручники.