Пошел купаться Уверлей

— Раскомандовался! — Семенова с сожалением посмотрела на сумку, поднялась со скамейки. — Бомжи поживятся.

— Документов там нет?

— Нет. — Она смерила Фризе взглядом, как будто только что увидела, и улыбнулась. Взяла его под руку. — Я у нас под мышкой свободно пройду. Веди, начальник.

— Вот и умница.

Владимир вспомнил о чашке, которую похитил в кафе. Чашка одиноко стояла на огромной садовой скамейке. «Тоже бомжам достанется», — подумал он.

— А машинка того и гляди развалится, — прокомментировала Елена, когда Фризе привез ее на окраину парка и остановился у раскидистого куста плакучей ивы.

— Поговорим? — спросил Владимир, не обратив внимания на реплику.

— Поговорим. Только одно условие, сыщик. Я тебе расскажу все, что знаю. Но ни ментам, ни ребятам из нашей службы безопасности ни слова! Я уже показания давала и не хочу, чтобы из меня лжесвидетельницу сделали.

— Обоюдное желание. Обо мне тоже ни слова. Зачем приехал Вильгельм Кюн?

— А я знаю?! Он такой тихушник.

— Что это значит?

— Ты что, слово «тихушник» не знаешь?

«Ну вот, — внутренне усмехнулся Владимир, — мы уже на «ты».

— Не притворяйся. Если ты его называешь тихушником, значит, почувствовала, что он что-то скрывает. — Повинуясь безотчетному порыву, Фризе спросил: — Он был твоим любовником?

— А этим ты почему озаботился?

Разговор опять уходил от главного.

— Ты, Лена, женщина приятная во всех отношениях, — стараясь быть спокойным, сказал Владимир. — Разведена с мужем. Я не сомневаюсь, что любовников у тебя пруд пруди. Они меня не интересуют. Мне надо знать о Кюне. Если он был твоим любовником, значит, мог рассказать о том, зачем приехал, где его искать.

— Мог, да не рассказывал. Я же сказала — тихушник. Меня с ним познакомил бывший муж. В прошлом году. И в постель к нему уложил, дурак никчемный. Вот у него с Вилей дела серьезные.

— Не догадываешься какие?

— Жоржик по натуре — болтун и баба, а про бизнес с Вильгельмом молчит как проклятый. Знаю только, что это связано с какими-то большими культурными ценностями.

— Из павловских музеев?

— Нет. Это они уже проходили. Устраивали какие-то выставки здесь у нас и в Германии. Официально, понимаешь? Культурный фонд «Эль Ренессанс». Начальство, приемы. А в этом году все тип-топ! Молчок. Тихо, как на кладбище. Зато все время куда-то вместе ездили.

— Куда?

— Понятия не имею.

— По музеям? К начальству? В культурный фонд?

— Это не в счет. В область куда-то гоняли. По Киевскому шоссе. А в это воскресенье Вильгельм должен отправиться восвояси.

Фризе прикинул: сегодня пятница. Значит, послезавтра.

— А почему убили его приятеля?

— Не знаю. — Елена отвела глаза. На лице у нее появилось выражение обреченности. И усталости. Нижняя губа мелко-мелко задрожала, и Владимир подумал о том, что она сейчас заплачет. Но не заплакала. Спросила: — У тебя нет с собой водки? У меня в сумке поллитровка разбилась.

Фризе достал из бардачка плоскую бутылку «Балантайнз». Глядя, с какой жадностью женщина сделала несколько больших глотков, он подумал о том, что Елена Петровна в этой своей «Астории» постепенно превратится в алкоголичку. Легкие знакомства, выпивки с коллегами. Все это затягивает.

— Ненавижу виски. — Она старательно завинтила пробку и сама положила бутылку в бардачок. При этом на секунду прижалась к Владимиру грудью. После «причащения» глаза у нее повеселели, а с лица исчезло испуганное выражение.

— На моих немчиков наехали мафиози. И на Жоржика, и на фонд этот чертов. И нас с дедом стращали. Спрашивали, где Виля прячется. Если бы знала, где — ни секунды не таила. Сразу все выложила. Уж очень много они мне пообещали.

— Денег?

— Денег! Бутылку шампанского в одно место. И все такое прочее.

— Почему не уехала, не спряталась?

— Прячусь. Да все равно через день на работу. Ты же не будешь моего Женьку кормить? У матросов есть еще вопросы?

Вопросов у Фризе было много, но задал он только один:

— Когда ты видела Кюна в последний раз?

— В ту ночь, когда убили Потта. Эти самые мафиози, наверное, и убили. Пришли по запасной лестнице. — Елена задумалась. — Я Потта видела около двенадцати. Они оба поболтали со мной немного и пошли спать. Кондратий в свой номер в конце коридора, а Кюн в свой «люкс». Рядом со столом дежурной по этажу. Рядом со мной. Потт сказал, когда его разбудить, а Виля только подмигнул. Мы с ним вместе после должны были сюда приехать. На квартиру. Когда все гости утихомирились, я легла поспать на диванчике. Вообще-то не разрешается, но все так делают. А утром начался переполох. Кондратий умер, а Вили и след простыл. Я даже не слышала, когда он слинял. Ключ на стол положил и тю-тю.

— А вещи?

— Вещи целехоньки. В номере лежали. Может, хватит, Володя? У меня во рту пересохло. И сынок ждет. Заедем за гостинцами, потом на часок ко мне. Я заодно пирожки прихвачу.

— Поехали, — Фризе подумал о том, как мало времени нужно женщине, чтобы настроиться на новую волну.