Пошел ты, Снежный!

– Вообще-то я хотел рассказать про гантели, которые мне сварил местный сварщик, но твои фантазии, похоже, куда интереснее, – полярник подмигнул и откусил от свертка огромный сочный кусок.

Я же отвернулась не в силах смотреть на то, с каким живым и дерзким аппетитом он поглощает свой завтрак. До того момента, как меня не склонили к добровольно-принудительному вегетарианству, я и не подумала бы, что аппетит можно описать словом «дерзкий». Но вот он, Макс, причмокивающий от удовольствия, и я, получающая странное наслаждение от этого зрелища.

Когда шаурма тяжелым комом легла в мой вяленый желудочек, Макс в очередной раз зевнул и устало посмотрел на меня.

– Теперь-то мы можем пойти спать? – жалобно протянул он.

– Мы? Не вместе же, – глупо пошутила я, а Макс лишь отмахнулся от меня и, поднявшись, мы поплелись к отелю.

Заперевшись в своем люксе, я рухнула на кровать и достала телефон. На экране высветилось мое лицо и краешек шаурмы. Я передвинула изображение на лицо Макса, который на этом снимке выглядел таким простым и даже счастливым, что я невольно ему позавидовала.

И ведь он мог бы стать мне другом. Мог бы даже понравиться мне. Если бы не раскрывал рта. И не сдерживал эмоции глубоко внутри себя. И не желал сорвать мою свадьбу со своим лучшим другом.

Пока я рассматривала лицо Макса на фотографии, в шторке телефона высветилось входящее сообщение от Пети. Я поспешно закрыла фото, будто меня спалили на измене.

Жених прислал селфи с ежедневной утренней пробежки. Я глянула на часы – пять утра. Надо же, как я замучила бедного Макса. А ведь ему скоро снова за руль.

“Полли, пришли себя!” – написал Петя, зная, что я не сплю.

Мне совершенно не хотелось фотографироваться, что странно, ведь еще пятнадцать минут назад я попала в кадр с компрометирующей меня шаурмой. Но Королеву такое фото не понравится. Под «пришли себя» он всегда подразумевал нечто иное.

Я вдохнула и медленно выдохнула. С трудом сняла с гульки на голове резинку и распустила свои чрезмерно длинные волосы, от которых устала настолько, что из моего рта вырвался протяжный стон, когда тяжелая волна волос укрыла спину и плечи.

Сняла футболку и приспустила лямки топа. Прикрыв грудь темными волосами, я сфотографировала себя. Именно такого от меня всегда хотел Петя. И я откликалась, несмотря на усталость, болезнь или обычное отсутствие желания.

“Хочу тебя, мой маленький ангел,” – ответил Петя, сдобрив сообщение неисчисляемым количеством поцелуйчиков.

«Скоро буду рядом. Целую тебя в губы и во все, что ниже,» – написала я в ответ, снова надевая топ.

Этой фразе научил меня сам Петя во время любовных игр. С тех пор мы используем ее и в обычной жизни.

«Целую тебя в родинку на правой ключице» – начал Петя, собираясь перевести обмен фотографиями в эротическую переписку, но он, в отличие от меня,был бодр и свеж, а я с трудом шевелилась.

«Прости, родной, я засыпаю. Целую тебя во все места сразу!»– отписалась я и, отключив телефон, уснула, едва моя голова коснулась подушки. Если бы кто-то решил прокрасться в мои сны, он удивился бы от того, как вкусно пахнет сырный лаваш и как ярко переливаются в солнечном свете зеленые глаза.

Глава 5

Когда я проснулась от неприятной тянущей боли в животе, было около девяти. Макс предупредил, что выезжать будем в три часа дня, так что у меня было время еще поваляться, но спазм не давал снова уснуть. На прикроватной тумбе затрезвонил телефон, и я прокляла тот момент, когда перед сном решила заказать себе пробуждающий звонок в подарок от отеля.

Игнорируя телефон, я с трудом встала с кровати и, как только мой организм принял вертикальное положение, голова закружилась, а боль в животе подкатила тошнотой к горлу. Я ввалилась в туалет и вывернула из себя содержимое желудка, то и дело оттряхивая назад вездесущие волосы.

В дверь постучали, но я не отреагировала, продолжая обнимать унитаз.

– Хватит спать, заноза ты в заднице! – раздался бодрый голос Макса, а я в ответ изрыгла новую порцию утренней шаурмы, чтоб ее!

– Эй, ты в порядке там? – забеспокоился полярник, видимо, услышав чудные звуки рвоты. Ну и пошел он! Тоже мне, накормил завтраком! – Сможешь открыть дверь? Я не уйду.

Вот же баран упертый.

На четвереньках я выползла из туалета, вытерев лицо первым попавшимся полотенцем. Не вставая, я открыла дверь и снова уползла в туалет.

– С ума сойти, зачем тебе столько волос? – удивился Макс, заглядывая ко мне. О тактичности на Севере, видимо, не знают. Надо было запереться.

– Оставь меня, – проныла я, уткнувшись лбом в ободок унитаза.

– Ну уж нет, – он бережно собрал мои волосы в подобие хвоста и стянул каким-то шнурком или лентой. Я даже не дернулась, стараясь не заплакать от унижения.

Рвотные позывы на время стихли, и я приподняла голову, двигаясь медленно и осторожно.

– Я умоюсь и лягу, – зачем-то предупредила я, и в ту же секунду Макс поднял меня на руки.