Посиделки с Олегом

Олег, не долго думая, поставил бокал на стол, привлек ее губы. О, как восхитителен поцелуй с ним – поцелуй вкуса Мартини Бьянко. Их диалог со стороны вряд ли кому был понятен, На самом же деле это была игра в чатовские ники.

– Я очень устал, – сказал Олег в ответ на расстегивание пуговиц рубашки и прикосновение к груди. – Погаси свет. Давай спать.

– Давай, – печально ответила Диметра не в состоянии оторвать взгляда от него, снимающего рубашку и брюки.

О, как же великолепна его грудь, чью практически идеально гладкую плоскость нарушали исключительно никогда не падающие, всегда торчащие соски. Просто смотришь и не можешь оторвать глаз.

Выключив свет, вторя Олегу, Диметра сняла остатки стесняющей одежды, ложась рядом с ним.

– А я новую игру придумал, – не мог уснуть он.

– Какую?

– Завтра узнаешь, а пока спи и пусть тебе снятся яркие эротические сны.

– Ты – мой лучший эротический сон, сон наяву.

– Я не сон, а живой и реальный.

– О, да… Живее всех живых и сексуальнее всех сексуальных.

– Ди–и–и, прекрати, а то я точно не усну. Давай поговорим на снотворные темы?

– У меня тоже сон не идет. А как называется такое состояние – сон с открытыми глазами?

– Сомнолентность. Это по твоей части как раз.

– Как лунатизм?

– Не–а. Это как шубообразка. Стоит вполне себе адекватный человек, занимается обычными для себя делами, а потом оп–па и впадает как в транс, спит с открытыми глазами стоя и даже видит сны. Уснула?

– Не–а, тебя слушаю.

– Расскажи о чем–нибудь.

– О! Сейчас мы стопроцентно уснем. Реши такую задачку. Предприятие может предоставить работу по одной специальности четырем

женщинами, по другой – шести мужчинам, по третьей – трем работникам независимо от пола. Сколькими способами можно заполнить вакантные места, если имеются четырнадцать претендентов: шесть женщин и восемь мужчин?

– Если мне не изменяет память, то одна тысяча шестьсот восемьдесят способов, дорогая. Это старая задача. Давай что–нибудь посложнее.

– Хорошо. Восемь рыцарей каждый год в установленное время собирались за круглым столом и устраивали общий пир. При этом они всегда выполняли одно условие: всякий раз у каждого рыцаря была новая пара соседей. Какое наибольшее число лет могли продолжаться подобные встречи?

– Доброе утро, моя принцесса.

– А сколько времени, мой Рыцарь? – сонно, сквозь зевоту спросила Диметра.

– Половина второго, зай.

– Что–о? Я же на работу опоздала!!! – мгновенно проснулась та.

– Диметрочка, успокойся. Сегодня суббота. У тебя все дни смешались в одну общую массу.

– Как хорошо, – расслабилась она.

Любопытные дневной свет, пытаясь пробиться сквозь песочного цвета шторы, падая на письменный стол тонкой полоской. Заведя руки назад и упершись ладонями в стену Олег потянулся и зевнул, потом еще раз, но уже окидывая в то утро взором кровать: тонкое летнее одеяло бесформенно оказалось упавшим на пол, простынь под Диметрой скрутилась в канат – и в этот момент его проникновенный взгляд нашел приют в мутных, полусонных глазах Диметры.

– Ну что, встаем?

– Милый, у меня нет сил стащить себя с кровати.

– Ничего, – резко поднялся с кровати он. – Сейчас ты у меня будешь бодрющей–бодрющей.

В противовес комнатному полумраку, на кухне дневной свет распластался во всей красе. Насыпав четыре ложки растворимого кофе, три ложки сахара в красную чашку Диметры и две без сахара в свою он, вернувшись в комнату, обнаружил стоящую перед приоткрытой шторой Диметры. Подкравшись тихо, как призрак, он подошел сзади, обхватил за талию нежно прошептав на ухо:

– Пошли, я сделал нам кофе.

Уличный термометр показывал стабильные сорок градусов выше нуля. Именно в такую жаркую погоду не зеленый или женьшенево–имбирный чай с соль могли вернуть силы, а горячий кофе с сахаром. С каждым глотком он возвращал к жизни, накрывая тело силой и сознание новыми идеями.

– Ну вот, Диметрочка, наконец–то у тебя загорелись глаза.

– Ага, зай. Ожила.

– А теперь можно и по гостям? – имел в виду поездку в ее родителям он.

– Можно, – чуть расстроилась она. – Только ты обещал новое развлечение

– Я помню, дорогая, – хитро улыбнулся он.

– Что ж, пойдем одеваться.

– Тебе лучше пойдет унисекс. – Шкаф с одеждой раскрыл все свое многообразие. – Вот, держи.

– А я одену песочные чиносы под темно–синие кеды и белую рубашку на выпуск со светло–синей вертикальной полоской.

– Тебе проще, дорогой. На красивом теле даже мешковина с криво прорезанной промышленными ножницами дыркой для головы смотрится красивее любого дизайнерского решения.

– Что–о? Проще??? Это на тебе что ни оденешь – то красиво, моя ты красавица.

– Нет, это ты красавец, а я толстая и страшная!

– Ты не толстая – ты нормальная. Уж кто–кто, а страшный из нас я.

– Да как ты можешь о себе такое говорить?! Ты красавец! А я стопроцентная уродина. Смотри, какое у меня противное жирное пузо.

– Не пузо, а миленький животик. Все. Хватит со мной спорить. Одевайся давай.

Из колонок редко выключаемого компьютера донесся звук о новом письме.

– Ты готова?

– Сейчас, да. Тут кто–то письмо написал.

– Пошли уже, – Олег пытался за руку заставить ее встать с кресла. – Ты со своими компьютерами скоро ослепнешь.