Посидим рядком, да поговорим ладком

В старой избушке одна-одинёшенька
Век доживает нелёгкий она,
Помнится, бегали быстренько ноженьки,
Только теперь с ними что-то беда.
Сядет на лавочку, вдаль поглядит,
Вспомнит со вздохом, как всё было раньше,
В мыслях все тропки свои обежит,
И понимает – жить надо дальше.
И с утреца, пока с морозца
Дрова колкие, благодать.
Старушка за колун берётся,
С работой некогда дремать.
И не отступится, не бросит,
Домой придет без задних ног,
И выходного не попросит,
Шепнёт лишь: «Да поможет Бог».
Скрипит тихонечко калитка,
Дым рвётся в небо из трубы.
И долгожданная открытка —
Жив Витька, мамку не забыл…

Лютиком горьким

Лютиком горьким
капусту полей,
Он-то от блошки
всего ядреней.
Вон в огороде
его хоть коси.
Сбегай охапку
Сюда принеси.
Только мне лютики
Жалко срывать.
И я улетаю
с подружкой гулять.
Отцветают лютики…
Вот уж двадцать лет
В голове как памятка
Бабушкин совет.

На подоле жёлтом белые ромашки

На подоле жёлтом белые ромашки,
Локоны рассыпались по спине.
Сердце девичье от счастья пляшет,
Переглядываясь с солнышком в окне.
Внучку бабка провожает взглядом,
Искренне любуясь девичьей красой,
Поучить девчонку только рада,
И ведёт без устали разговор с собой:
– По которо место справлена обутка
Да на платье ситца яркого отрез?
Про свого Ванюху ты ужо забудь-ка.
Ишь, как заморочил голову шельмец.
Зазвенел на это вдруг девичий смех:
– Бабушка, ты чудо, лучше в мире всех!
– Скоко раз говорено, – бабку не унять,
Вслед ушедшей внучке говорит опять:
– Срамота и только, оголила лытки,
Ты котынья в косу, девка, забери.
Ико поздергала, затвори калитку,
Нету ещчё толку, что ни говори.
– Не шуми, Матрена, девка – молодая,
Уж не так и долог нонче бабий век.
– Принесёт в подоле – вишь, что люди бают.
– А болтать – не робить, слушай больше всех.

Поутру не спится нашей бабушке