Посёлок

Незнакомец улыбнулся… и пропал. Просто исчез, растворился в воздухе. Челюсть поползла вниз – я клацнул зубами, опустив голову. Рука сжимала фонарик. Н-да… Шагнув в проём, я щёлкнул клавишей. Несколько минут назад я поклялся бы, что никакая сила меня сюда больше не затащит – теперь почти так же уверился, что обязан выяснить, на кого наткнулся внутри. Фонарик светил откровенно слабо: я вздрагивал от каждого шороха – только после понимая, что слышал эхо собственных шагов. В паре метров левее от проломленной перегородки, обнаружился нормальный проход – проклиная сложившуюся ситуацию и себя самого, я прошёл дальше, осветив «место происшествия». Похоже, в темноте я споткнулся о какие-то мешки. Но почему чувствовал иначе? Просто страх? Больная фантазия? Я присел и снова ощупал «тело». Ничего похожего… Значит – почудилось. Что-то зашуршало и пролетело прямо перед носом, гулко грохнувшись под ногами. Я отскочил назад, выронив фонарь – он не погас, осветив чьи-то ноги. Я замер, прекратив дышать. Хотелось развернуться и убежать, но что-то держало на месте. Нужно… Выяснить. Всё. Идти… до конца. Казалось, что иначе я так и останусь здесь, парализованный. Сглотнув, я медленно потянулся к фонарю. Превозмогая страх и отвращение перевернул «это» (упорно не хотелось верить, что передо мной труп), осветив лицо – и закричал, сорвав голос. Фонарь снова упал, погаснув на этот раз – но перед глазами остался образ, который ещё долго будет сниться мне в кошмарах: Ева, сестра… она спрыгнула с балкона высотки, когда мне только исполнилось семнадцать. Я снова увидел её – «целую», неповрежденную падением, но полуразложивщуюся. Оседая на ватные ноги – я чувствовал, как теряю сознание.

––

Хлопнула дверь, холодный ветер заставил поёжиться и проснуться. Грязный потолок напомнил… дом. Я вскочил, осмотрелся – безошибочно узнав подъезд. В груди кольнуло от странного предчувствия. В два прыжка я подскочил к двери, вышел на балкон – и схватил знакомую фигуру, оттащив от перил.

– Отпусти.

– Ева, не надо.

– Так и будешь меня держать? Ну давай, я слушаю.

– Зачем?

– А что ещё остаётся? Послушаю очередную лекцию и продолжу… стоять.

Я убрал руки, чуть отступив – девушка обернулась. Ева… Пусть это сон, но ты живая… Пусть только здесь. К горлу подкатил ком, я снова бросился вперёд и обнял сестру, зажмурившись – по щекам поползли солёные капли.

– Ты живая…

– Конечно живая. А с тобой что? Совсем крыша съехала? С чего ты решил, что я сброшусь?

– Я не…

– Не надо отговорок – не решил, не так поняли… Что ты хочешь?

– Чтобы ты была жива.

– Я жива – доволен? Хоть это не тебе решать.

– Ева, зачем? Лавр, конечно, ещё тот подонок, но не убиваться же из-за него.

– А он и не при чём. Свалил – и скатертью дорога.

– Ты уже год как сама не своя.

– А ты? Знаешь, в той аварии вообще никто не должен был выжить. Хорошо хоть мать с отцом не мучились… ушли мгновенно. Ты в машине не сидел, ничего не видел. А я всё пережила. Но крыша поехала у тебя – начал носиться за мной как придурок.

– Хочешь сказать – всё нормально? Я зря волновался?

– Ничего не нормально! И не будет. Мама с папой не воскреснут, я никогда уже не смогу родить, а ты… Да, ты только психованней стал. И не надо рассказывать, что у нас полно детских домов – меня такой вариант не интересует. Можешь считать истеричной тварью – но чужие мне не нужны. Как и я – такая никому не нужна.

– Это неправда. Жизнь…

– Продолжается? – перебила Ева. – Какая ЖИЗНЬ?! Нет её!

– Жизнь не понять, но… может ты и права. А я ошибаюсь. Пойдем?

– Я ещё постою.

– Точно? Ну… как знаешь.

Я отвернулся, краем глаза заметив тут же начавшееся движение. В один миг Ева забралась на ограждение и прыгнула – я успел схватить её за руку, но ладони скользили, а сама она будто потяжелела… настолько, что я не мог её вытащить, а только приподнял на пару сантиметров.

– Ева, хватайся за перила. Никогда не поздно, мы всегда способны на большее.

Ева безжизненно повисла у меня в руках, начав тяжелеть ещё. И, когда сил у меня не осталось – подняла голову, сказав чужим голосом:

– Ты сам-то в это веришь?

На меня смотрело то самое лицо из подвала – обезображенное смертью…

– Не-е-т! Я проснулся в кресле, крича. Последний образ – Ева, летящая вниз – растворялся в небытии. Ярко светило солнце, за окном чирикали воробьи, на стене тикали старинные часы. Комната старого дома, печь, лаз на чердак… теперь всё уже не казалось таким зловещим, чужим. Даже наоборот – почти родным. Я с облегчением поднялся.

-–///–