Поскрёбыши

Мама поглядела на вошедшую Муру сухими воспаленными глазами. Мура не раздеваясь села на табуретку. Мама, это не я. Это точно так же не я, как тогда дядя Володя был не виноват. Настучал Альберт, Люлькин кавалер. Мама, я же не знала, что дя Володя такое отчебучит… Я думала – ну, там, он будет твои фотографии рассматривать… мама, мама, я молчу… закрой дверь, не гони меня из дому! Но мама дверь не закрывала, а наскоро обувалась. Мура неслась за ней до остановки, умоляя на ходу. Трамвай не шел, мартовский ветер рвал полы пальто. Наконец сели, поехали. Мама на передней площадке, Мура на задней. Сошли возле Якиманки. Бежали уже вместе и до тех пор не перевели дух, пока не увидели свет в дядиволодином окне, выходящем во двор. Поднялись из последних сил по лестнице, постучали в заднее, потайное оконце. Открыл с первого взгляда незнакомый Татьяне Константиновне высокий сорокалетний мужчина с седой прядью на лбу. Но Мура сразу бросилась ему на шею, и Тата за ней. Гладили с двух сторон потертые рукава его свитера.

Уже лето пятьдесят седьмого, две недели до фестиваля. Муре с Люлькой выдали цветастые сарафаны, юбка «солнце». Дядя Володя поехал преподавать в Иваново, а не куда подальше. Они с мамой пишут друг другу письма на пяти страницах. Альберт с Люлькой раздружились. Севка при обеих девушках еще ошивается, хотя теперь явно предпочитает Люльку. Ходят втроем в кино, Люлька сидит в середке, Мура и Севка по бокам. Всему потихоньку научаются, и изменам тоже.

Чтобы изменить документ по умолчанию, отредактируйте файл "blank.fb2" вручную.