Послание

– Уже нет. Ты испугал ее своим волшебным секретным фильмом, своим великолепным фильмом. Ее даже нет в этой комнате, Вилли. Почему бы тебе не подойти и не развязать меня? Мы с тобой вдвоем скроемся, прежде чем Мама возвратится.

Уиллет Линди, он же мистер Каттер, взял скальпель и провел по лезвию большим пальцем.

– Это не сработает, Мама. Ты мне сама об этом говорила.

– Нет, Уилл, не надо, Уилл…

Ее живот был таким мягким и теплым.

Лестница на палубу была воткнута в грязь рядом с большим полноприводным вездеходом. Киль находился на высоте метра над грязью, а само судно стояло на толстых опорах стапеля для ремонта, который так никогда и не состоялся. Конструкция выглядела неустойчивой, и я боялся, что шхуна поедет, когда я встану на лестницу.

Через обшивку корпуса я услышал тихий звук. Голос Эйвы.

Шхуна стояла прочно, и я взобрался на палубу. Свет пробивался сквозь тонкую щель на окне, где один кусок пленки не полностью заходил на другой. Теперь я услышал и второй голос. Нагнувшись, я прижался к окну.

Над Эйвой стоял Уиллет Линди. Она, в одном белье, была привязана к столу для аутопсии. На Линди не было ничего, кроме выпачканных в грязь брюк от костюма и ботинок. Я видел, как он намечает пальцем направление разреза на ее животе, держа в другой руке скальпель и готовясь действовать.

Я бросился на дверь, и проржавевшие петли тут же отвалились. Это напоминало удар по бумаге: я споткнулся и, размахивая руками, пролетел через узкую каюту. Потом поскользнулся в грязи и крови, стекавшей с моих ног, и тяжело упал. Боль пронзила мое бедро, нож отлетел в сторону. Шхуна зашаталась на столбах, раскачиваясь, словно на воде. Снизу раздался треск, и судно дало крен. С полок на пол с грохотом упали консервные банки, бутылки из-под воды, тарелки, инструмент. Телевизор пополз вперед и остановился, удерживаемый проводами. По полу покатился пульт дистанционного управления, и я, почти голый, растянулся рядом.

Лента начала перекручиваться назад.

–  Иее-яуп, тис-трис сипппен…

На экране из темноты появился рот Уиллета Линди и начал втягивать слова в себя. В это время реальный Линди стоял прямо надо мной, а в лицо мне смотрели два темных глаза двуствольного дробовика.

– Лежать! – завопил он. – Просто оставайтесь на месте, детектив Райдер.

Он так сильно ударил меня в бок ботинком с металлическим носком, что я скрючился.

– Я здесь все чистил и чистил, а теперь вы понаносили грязи.

Он направил ствол мне в голову.

–  Оуп, иеняах, иеппух… – произнес телевизионный Линди, продолжая заглатывать собственные слова.

– Давайте вперед, через комнату. Не вставать. Ползком! Я пополз.

– Я наблюдал за вами, детектив Райдер, – сказал Линди. – Вы все время что-то вынюхивали вокруг Мамы. – В телевизоре массивные лапы Барлью превращались в бицепсы Дэшампса, сдуваясь после этого до размеров рук Нельсона.

–  Крин-йее-уп, тенрип, ридши…

– Сядьте. Здесь. Не вздумайте. Двигаться.

Я повиновался. Если бы он нажал на курок, голова моя превратилась бы в кашу.

– Почему вы здесь? – требовательным тоном спросил он.

– Чтобы забрать доктора Даванэлле домой.

– Мама остается здесь.

Телеэкран показывал, как Эйва вставляет внутренние органы в Дэшампса, словно пакует посылку для отправки. Еще одно быстрое движение скальпеля, и разрез на теле зажил.

–  Ттен-юпо, пинрип, тудо…

– Я не смогу вас связать. Поднимите руки вверх.

Он собирался отстрелить мне руки.

– Поднимите руки над головой, детектив Райдер.

Я никогда раньше ни от кого, кому удалось избежать смерти, не слыхал, что в такие моменты мир становился каким-то сверхреальным, почти светящимся, как будто добавляется еще одно чувство, позволяющее улавливать все. Даже едва заметное движение шхуны, словно кто-то еще хочет поприсутствовать при моем последнем мгновении в жизни. Интересно, может такое быть?

Вот, снова толчок, легкое потрескивание. Шепот деревянных досок? Или снаружи все-таки кто-то есть?

Линди скосил глаза вдоль черного ствола ружья. Он ничего не слышал.

– Поднимите руки вверх немедленно! – заорал он.

Я медленно начал поднимать руки через стороны вверх, чтобы дробь не попала в лицо. Палец Линди на курке от напряжения побелел. Я закрыл глаза.

Через дверь с воплем влетела желтая птица. Линди развернулся и разнес ее на куски. Птица распалась на мягкий снег белой пены и клочки пластика – вот и все, что осталось от бывшего спасательного жилета.

Я перекатился по полу и ударил Линди ногами под колени. Гром со стороны дверей. Ввалился Гарри. Я встал, хватаясь за стол. Шхуна затряслась от этих движений, и один из столбов опоры треснул. Она еще наклонилась, и хирургический инструмент с подноса рассыпался по полу. Линди увернулся от Гарри и ударил его прикладом в челюсть.

Гарри рухнул. Я схватил с пола скальпель. Линди повернулся к Гарри и занес над ним ружье.