Послание из прошлого

Обычно, когда он долго не мог уснуть, то наблюдал за стрелками, пытаясь уловить движение самой короткой из них — часовой. Это было необычайно трудно, и всякий раз, когда казалось, что вот‑вот этот неуловимый сдвиг произойдет, он проваливался в глубокий сон.

— Половина второго, — сказал Витя, глядя на стрелки.

Секундная, спотыкаясь и замирая, описывала очередной круг. Минутная — еле‑еле, но все же ползла. А вот часовая… На какой‑то миг ему показалось, что часовая стрелка в странном бледном свете Луны вдруг пошла вспять. Это было настолько очевидно, что он почувствовал страх.

Он приподнялся в кровати. Его сотрясала крупная дрожь, хотя в комнате было тепло. Пережитый день давал о себе знать. Он знал, что проснуться завтра будет очень, очень трудно.

Почему он ничего не сказал Шершню по поводу рации? Этот вопрос его волновал больше всего. Вещдок, оставленный на месте преступления, сулил другу, не имеющему, в общем‑то, никакого отношения ко всему происходящему, большие неприятности.

«Может быть, позвонить ему сейчас?» — подумал Витя и тут же выбросил бредовую мысль из головы. «Значит, нужно как‑то поймать его в школе».

Он посмотрел на магнитофон, все еще стоящий на столе и вдруг ему ужасно захотелось послушать его в последний раз. Завтра мама отнесет аппарат в комиссионку. Вечером за чаем они так решили. Рублей триста, а может быть и триста пятьдесят, если повезет.

На вырученные деньги Вите купят новый спортивный костюм и кеды. А маме — новую сумку. Если тетя Оля не сможет помочь достать сумку, «ну, тогда положим на книжку, пусть лежат, потом пригодятся», — сказала мама.

Витя был не против костюма и кед. Но что касается сберегательной книжки, то после сегодняшнего происшествия с тетей Олей, ему показалось, что это может быть не так уж безопасно.

Особенно, когда снимаешь деньги с книжки и вечером идешь с ними домой. Всякое может случиться.

— Повезло ей, что жива осталась, — подслушал Витя за дверью разговор милиционеров. — Могли и череп проломить с такой‑то суммой.

— А сколько там было?

— Пять вроде. Пять тысяч.

Собеседник присвистнул.

— Вот тебе и директор столовой.

— Ага. Тут пятьсот рублей на нормальный магнитофон собрать не можешь. А она пять тысяч…

Витя приник ухом к двери. Мама была в ванной и шум воды заглушал некоторые слова милиционеров, но смысл он улавливал.

«Интересно, сколько зарабатывают милиционеры», — подумал он.

— Говорит, автомобиль собралась покупать.

— Пряхин позвонил в магазин и там сказали, что сейчас нет машин в продаже. Поэтому, скорее всего, она врет.

Раздался смешок.

— В магазине их никогда нет. Смешной твой следак.

Второй мужчина явно обиделся.

— Какой он мой? Не мой. Начальник собрал срочно, сказал, ты Киселев войдешь в следственную группу. Пряхин возглавит. Вот и все.

— А я на обходе. Этот подъезд уже все, сейчас пойду дальше.

— Есть что интересное?

— Неа. Как обычно, никто ничего не видел ни не слышал. Жалуются на трубы, канализацию, запах в подъезде и что в магазине очередь за колбасой была. Вот и весь улов. А у вас?

— Нашли велик в роще, это после сумки. Велик оказался этого… почтальона. Его, конечно, задержали. Будем делать экспертизу, но удавки при нем не нашли, также, как и на месте преступления. Может быть, скинул куда‑то, но куда? Ни царапин, ни следов борьбы. Хотя он первый подозреваемый.

— Мог и аккуратно ее… того.

— Она говорит, что сопротивлялась.

— Знаем мы это сопротивление, — отозвался мужчина, который полчаса назад заходил в их квартиру. — Короче, почтальон — единственный подозреваемый?

— Да. Начальство требует по горячим следам. Но если честно, я сомневаюсь. Хотя на вид он — идеальный маньяк. Молчаливый, интеллигентный. Уже получили ордер на обыск у него дома. Поедем после.

— Да уж.

— Слушай, скоро же финал по футболу. Ты за кого?

— Что за вопросы, Спартак первое место займет.

— А я за ЦСКА болел…

— Да уж, не повезло тебе, — послышался сочувственный вздох. — Похоже армейцы в этом году тю‑тю. Вылетят из высшей лиги. Когда такое было?

— Да никогда! — отозвался второй.

— В том‑то и дело. Никогда. Но все когда‑то бывает впервые.

— Киселев! — послышался окрик. — Ты где там застрял?

— Все, пока! Пряхин лютует, я пошел.

Витя на цыпочках отошел от двери. Голова у него кружилась. В том числе и от новости о вылете ЦСКА из высшей лиги. Центральный клуб Советской Армии не только не войдет в число призеров, но и вообще вылетит из лиги! Невиданное дело! Когда завтра в школе он расскажет об этом, поднимется невероятный шухер! Он представил вытянутые лица одноклассников и улыбнулся.

«Но кто же победит?» — подумал он, на цыпочках прокравшись к своей комнате.

Впрочем, эта мысль выветрилась из его головы еще до того, как он прикрыл дверь, лег в кровать и укутался одеялом.

— Половина второго, — сказал он шепотом, будто не веря, что уже так поздно, а комната, вопреки времени суток, была залита мертвенно‑бледным серебристым светом.

Витя откинул одеяло, поднялся, подошел к столу, прислушался. Ни звука. Тишина стояла такая, что было слышно, как в десяти километрах на западе прогромыхал и стих товарный поезд.