Послание из прошлого. Петля времени

За дверью послышались шаги. Он напрягся. Тетя Оля попросила никому не говорить о выигрыше, даже маме, но Витя знал, что не сдержится и расскажет. И, тем не менее, он должен был быть дома почти два часа назад. Наверняка мама волновалась и будет сердиться.

Дверь открылась, и Витя замер с открытым ртом. Он не мог сказать ни слова. Остолбенев, он открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная волной на берег.

— Вить, ты случилось? Все нормально?

Перед ним стоял и улыбался отец — живой и невредимый, который будто вообще никуда не уезжал.

У Вити кольнуло сердце. На глаза навернулись слезы. Он не мог вымолвить ни слова.

— Сын… — отец опустился на корточки. — Что случилось?

Словно в тумане Витя сделал пару шагов вперед, уткнулся в отца и обнял его вдруг ослабевшими дрожащими руками.

— Пап… это ты? Это правда ты? — он щупал отца, вдыхал аромат его волос, пропахших сигаретным дымом и слезы ручьем хлынули из его глаз. — Папочка, папа! Это ты?

— Я, Витя, я конечно! Кто же еще? Мы же виделись утром, что случилось?

Витя дрожал всем телом и не мог успокоиться.

— Папа, я… мне… мне показалось, я… в общем… будто бы ты…

Отец отстранил сына и строго глянул на него.

— Эй, ты чего? Ну-ка брось эти нюни. Я же тебе рассказывал, все обошлось, задали мы там жару духам, бежали они от нас, аж пятки сверкали! Все хорошо, сын!

— Правда?

— Ну конечно! Хочешь, сегодня снова тебе все заново расскажу.

— Да. То есть… нет.

— Мальчики! Пирожки стынут, ну-ка быстро за стол! — из кухни послышался мамин голос.

Только теперь Витя уловил аромат — наверняка мама приготовила пирожки с картошкой и с грибами и капустой — все его любимые. Он вновь перевел взгляд на отца.

— Пап, Шаров взял первое место. Он бежал как стрела, хотя на предпоследнем круге чуть не проиграл.

— Главное, что удержался. Он молодец, я был уверен, что он победит. Есть у него какой-то стержень, видно, что наш человек, не подведет, будет биться до конца.

— Ага, точно. Он поднажал и сделал это!

Витя хотел было сказать, что разговаривал со спортсменом, но передумал.

— Ну, где вы там? — снова послышался голос мамы. — Сейчас буду ругаться.

— Так, ну давай быстрее руки мыть и за стол, — скомандовал отец.

Витя скинул кеды и юркнул в уборную, помыть руки.

— Кстати, — заглянул отец, — тебе тут уже несколько раз одна девочка звонила. Лена. Очень просила перезвонить, как придешь. Сказала, это очень важно.

Витя замер. Мыльная пена уже давно стекла с рук, а он все продолжал держать руки под струей холодной воды.

Лена. Она здесь. Он вышел из уборной и набрал ее номер, который вдруг всплыл в памяти сам собой.

Трубку долго не поднимали, и сердце его билось все быстрее и быстрее.

Наконец, гудки прекратились и на том конце послышался до боли знакомый голос:

— Алло.

— Лена… Лен… это я… Витя.

— Витя? Эты ты? Это правда ты? — пролепетала девочка.

Ему показалось, что она вот-вот расплачется.

— Да, это я. Все хорошо. Все хорошо! — принялся повторять он как заведенный.

В трубке послышались всхлипы.

— Папы нет дома, мне страшно, ты можешь…

— Да! Я сейчас прибегу к тебе! Через пять минут. Жди!

Витя положил трубку, влетел на кухню. Там уже сидел отец, мама стояла у плиты.

— Мам! Пап! — с ходу сказал Витя, — а можно я к Лене сейчас схожу, она одна дома и ей там страшно.

Родители переглянулись.

— Не понимаю, почему ты еще здесь, — пожал плечами отец, достал из-за батареи газету, скрутил ее в кулек и принялся накладывать пирожки. — Вот, держи угощение!

Мама смотрела на них и качала головой.

— Неугомонный… — сказала она, когда Витя выбежал за дверь.

— Весь в меня.

— Это точно. — Маша подошла к мужу и обняла его за плечи. — Как же я тебя люблю, Лешка, ты себе не представляешь!

— Почему же? — он повернулся и поцеловал жену. — Очень даже представляю! Но я люблю тебя еще больше!

— А вот и нет! — засмеялась она, потом вдруг стала серьезной.

— Знаешь, Леш, мне с утра вдруг показалось… — тень пробежала по ее лицу, — хотя нет, зачем, ты здесь, все хорошо, все хорошо!

— Да, — ответил он. — Все хорошо.

* * *

КЛАЦ.

КЛАЦ, КЛАЦ.

КЛАЦ…

Кирилл Мягков метнулся в свой кабинетик, выудил из самого дальнего угла письменного стола маленькую потрёпанную записную книжку и склонился над шифровальным аппаратом.

Отбивая неведомое сообщение, машина работала четко и быстро.

Дрожащими руками Кирилл достал программируемый микрокалькулятор, присел рядом на стул, потом вновь вскочил, и принялся вводить в него код. С трудом справляясь с волнением, он едва попадал по маленьким кнопкам. После порции команд калькулятор задумывался и выдавал ответ — Кирилл спешно записывал его в блокнот. Через три минуты аппарат замолчал.

Молодой аспирант еще полтора часа корпел над блокнотом, сверяясь с огромной таблицей, написанной мелким почерком на сорока страничках, пока, в конце концов, у него не появилось всего несколько слов.

«в беде нужна помощь гром 17 окт 1941».

Кирилл час просидел над посланием, пытаясь понять ее смысл, но так ничего и не понял. В конце концов, усталость сморила его, он вернулся в свой кабинетик, вытащил из-за шкафа матрас и улегся на него, прикрывшись стеганым одеялом.