Послание к Римлянам

Понятие «скорби» обычно истолковывают как «несчастья». Но это не то, что мы называем «испытаниями и несчастиями» в период нашего земного существования, подразумевая наши боли, страхи, разочарования и лишения. Это скорее thlipseis (буквально «давления»), где подразумеваются преследования враждебного мира. Это греческое слово употреблено как специальный термин при описании страданий, которых Божий народ должен ожидать в последние дни перед концом (ср.: Мк. 13:19, 24; ср.: Отк. 7:14). Поэтому Иисус предупреждал Своих учеников, что «в этом мире» они будут «иметь скорбь» (Ин. 16:33, опять thlipsis), так же и Павел предупреждал «своих обращенных», что «многими скорбями надлежит» им «войти в Царствие Божие» (Деян. 14:22, то же слово).

Как же следует христианам относиться к этим «скорбям»? Не столько стоически переносить их, сколько «радоваться» в них [264]. Однако это не мазохизм, не слабость, ищущая утешения в боли, но признание того, что в страдании есть своя логика. Во–первых, страдание — это единствен, ная дорога к славе. Так было с Христом, так и с христианами. И, как Павел напишет в 8:17, мы сонаследники… Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (8:17). Поэтому мы радуемся и в том, и в другом.

Во–вторых, если страдание ведет к славе в конце, то, значит, оно прежде ведет к зрелости. Страдание может быть продуктивным, если мы реагируем на него положительно, а не с раздражением или горечью. Мы знаем об этом особенно хорошо на примере жизни многих поколений детей Божьих. От скорби происходит терпение (3, hypomone). Мы не могли бы научиться терпению без страдания, поскольку без страдания и терпеть, оказывается, нечего. Далее, от терпения опытность. Словом dokime определяется состояние человека, подвергшегося испытанию и выдержавшего его. Это подразумевает «зрелый характер» (ДБФ), характер «ветерана», а не «новобранца»[265]. И последнее звено в это цепи: от опытности надежда (4). Вероятно, здесь скрыта мысль о том, что на Бога, Который совершенствует наш характер в настоящее время, можно будет положиться также и в будущем.

В–третьих, страдание — это тот контекст, где лучше всего проявляется Божья любовь. Конечно, многие сейчас же начнут утверждать обратное: ведь именно страдания вызывают сомнения в Божьей любви. Но давайте рассмотрим позицию Апостола. Он проследил цепочку от скорби к терпению, от терпения к опытности и от опытности к надежде. Теперь он добавляет, что надежда не разочаровывает нас (5а)[266], да никогда и не сделает этого. Она не предаст нас, оказавшись в итоге иллюзией. «Такая надежда — не фантазия» (ПАБ). Но как мы можем быть в этом уверены? На какое единое основание опирается наша христианская надежда — наша надежда славы? Ответ таков: это несокрушимая любовь Бога. Источник уверенности в нашей христианской надежде — это верность Бога, Который никогда не предаст нас.

Но как можно быть уверенным в Божьей любви? Уверенность в родительской любви — это неотъемлемая часть процесса здорового эмоционального развития ребенка. Уверенность в любви супруга или друга — чудесное подкрепление для ощущения полноты своего существования. Но уверенность в любви Бога дает гораздо большие благословения. Это могучий источник радости, мира, свободы, уверенности и самоуважения.

Апостол называет два основных свидетельства Божьей любви. Первое: …любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (56). Это первое упоминание в Послании к Римлянам о работе Духа Святого в жизни христианина, и отсюда мы извлекаем несколько важных уроков. Первый: Святой Дух — это дар всем верующим (как одно из перечисляемых Павлом последствий оправдания), так что невозможно получить оправдание по вере без одновременного возрождения Святым Духом и принятия Его в себя. Второй: Святой Дух был дан нам в определенное время (dothentos — форма глагола совершенного вида), а точнее — в процессе, называемом «обращением», то есть при нашем оправдании. И третий вывод: после того как Святой Дух принят нами как дар, Его главной задачей является излияние Божьей любви в наши сердца. И делает Он это таким образом, что первоначальное излияние превращается в постоянный поток (ekkechytai — завершенный вид действия). Здесь очевидна ассоциация с излиянием Святого Духа в день Пятидесятницы, поскольку в этом эпизоде использован тот же глагол (ekcheo — «изливаться») (Иол. 2:28 и дал.; Деян. 2:17 и дал.).