Послание к Римлянам

Однако, если мы хотим быть максимально точными, нам следует сказать о том, что Апостол имеет здесь в виду не излияние Духа, но излияние Божьей любви в наши сердца с помощью Святого Духа. Следует правильно понимать функцию родительного падежа в сочетании «любовь Бога». Он имеет здесь субъектное, а не объектное значение, то есть эту любовь следует понимать как любовь Бога к нам, а не как нашу — к Нему. «Как ливень изливается на иссохшую землю» [267], так и Дух Святой производит Свою работу в нас, когда вдруг необычайно глубоко и проникновенно на нас обрушивается свет любви Божьей. Это очень схоже с более поздним утверждением Павла: Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божий (8:16). Едва ли есть существенная разница между уверенностью в том, что Бог — наш Отец, и тем, что Он любит нас.

Здесь целесообразно обратиться к учениям некоторых пуританских теологов, популяризированным в нашем столетии доктором Мартином Ллойд–Джонсом. Они считали, что излияние Божьей любви в сердце (которое они назвали «печатью» Святого Духа) следует за возрождением и дается лишь некоторым. «Нельзя быть христианином без Святого Духа, но можно быть христианином без ощущения любви Божьей, изливающейся в твое сердце… Не все христиане пережили такой опыт, но доступ к нему открыт всем и все христиане должны иметь его»[268]. Далее Джонс цитирует выдержки из работ широко известных евангелистеких лидеров 18 и 19 веков, в которых они свидетельствуют о том, как Божья любовь «как будто накатывала волнами одна задругой до тех пор, пока сердца их не размягчались под действием славы ее»[269]

У меня нет сейчас цели — отрицать подлинность этих свидетельств, таких глубоких, богатых и исполненных радостью ощущений от прикосновения Божьей любви, поскольку они довольно широко представлены в многочисленных христианских биографиях, да и сам я знаю по опыту, что значит «радоваться радостью неизреченною и преславною» (1 Пет. 1:8). Вопрос в том, действительно ли о тех необыкновенных и захватывающих переживаниях, которые доступны лишь некоторым (даже если «доступ к ним открыт всем»), идет речь в Послании к Римлянам 5:5. Думаю, нет. Ведь Павел относит эти два момента (что Дух Святой дан нам и что любовь Божия излилась в сердца наши) к местоимению «мы», которое он держит в уме на протяжении всего отрывка, подразумевая под ним всех оправданных верующих.

Разве не имеем мы достаточно оснований, исходя из Священного Писания и собственного опыта, сказать, что всем христианам посредством Духа Святого дается определенная степень уверенности в любви Бога (5:5) и Его отцовстве (8:16)? В то же время мы признаем, что существуют различные степени этой уверенности, когда некоторые Божьи дети иногда так переполнены любовью и радостью, что изнемогают и падают от этого напряжения. Вполне вероятно, что многие современные «харизматические» переживания в точности соответствуют описанным, той яркой, возвышенной, напряженной, даже переливающейся через край уверенности в Божьем присутствии и любви.

Но у Бога есть еще один — объективный — способ убедить нас в Своей любви: доказательство, которое Он дал в смерти Христа на Кресте. Ранее Павел уже отмечал, что Бог продемонстрировал Свою справедливость на Кресте (3:25 и дал.). Здесь же он рассматривает Крест как свидетельство Божьей любви. Конечно, слово «демонстрировать» слабо передает истину, слово «доказывать» более приемлемо. Ведь «Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками и в этом заключается доказательство Его любви к нам» (8, ПАБ).

Чтобы это понять, надо помнить, что смысл любви в отдаче. «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего…» (Ин. 3:16; ср.: 1 Ин. 4:10). «Сын Божий возлюбил меня и предал Себя за меня» (Гал. 2:20). Кроме того, степень любви может быть частично измерена стоимостью подарка, оплаченного дарителем, и частично — ценностью подарка для самого получателя. Чем выше цена, заплаченная дарителем, и чем меньше получатель заслуживает этого, тем сильнее любовь первого. Если подходить к оценке степени Божьей любви с такими критериями, то становится очевидной абсолютная уникальность этой любви, выраженной во Христе. Потому что, послав Сына Своего умереть за грешников, Он отдал Самого Себя ради тех, кто ничего не заслужил от Него, кроме осуждения.

Итак, цена дара выяснена. В стихах 6 и 8 говорится только, что «Христос умер». Но стих 10 проясняет, Кто есть «Христос», говоря о том, что Бог примирил нас с Собой «смертью Сына Его». Раньше Бог посылал пророков, а иногда — ангелов. Но на этот раз Он послал Своего единственного Сына, и, отдав Сына, Он отдал Себя. Далее, Он отдал Сына на смерть, чтобы Он умер за нас. Некоторые толкователи с готовностью добавляют к этому, что здесь отсутствует мысль об искуплении вины, а следовательно, отсутствует доктрина о заместительной жертве, так как в сочетании «за нас» использован предлог typer («от имени»), а не anti («вместо»).