Послание пилигрима

Дабс показал мне, как в газостате идет процесс выращивания нашего изделия. На мониторе, в текущем времени отображалась картинка, на которой прорисовывался возникающий силуэт нашей энергоустановки. Конкретное место, где трудилась глюонная сеть, сияло оранжевым ореолом от испускаемых фотонов, словно невидимый сварщик наплавлял металл, только вместо синей дуги, ослепительно оранжевая засветка сопровождала это действо. Я неторопливо ходил по корпусу, Дабс сопровождая меня, любезно показывал свои владения. В других камерах размером много меньше нашей, изготовливались базовые сферы из металлокерамики, в которых затем создавались нейтронно-мезонные структуры нуклонных чипов. Далее в них загружалось программное обеспечение, и в итоге появлялись на свет М-генераторы глюонных цепей или процессоры для суперкомпьютеров. Объемы производства превышали десяток устройств в месяц, однако все они не покидали стен Северного научного центра. Шло планомерное оснащение лабораторий, в которых можно было применить новую технологию. А применить ее можно было в любой научной тематике, и в скором времени синергетический эффект должен был проявиться фонтаном открытий и изобретений.

Вечером мы по обыкновению встретились с любимой в кафе, ужин проходил под аккомпанемент новостного канала, где, впрочем, отмечалось, что день прошел на удивление спокойно, и ни одна из сторон конфликта не инициировала столкновений. Почти весь видеоряд был заполнен кадрами разрушений, нанесенных ночной атакой Румона. Взлетные полосы трех аэродромов пришли в негодность, диспетчерские пункты управления были повреждены, виднелись искореженные остовы самолетов, продолжали выгорать склады горюче-смазочных материалов. В одном случае под удар попали казармы и часть жилого квартала. Тела безвинно погибших, включая детей, предъявлялись миру, как несомненное доказательство несоразмерной агрессии Чевары.

Мы легли спать позже обычного часа, назавтра нас ожидал выходной день, весна уже вытеснила морозы со снегом, и длительные прогулки приносили удовольствие. Мы так и собирались поступить – пройтись по городу, посетить торговые центры, посмотреть свежий кинофильм. Утром мы подольше понежились в постели, затем последовал завтрак и макияж любимой женщины. Я включил телеприемник, который сразу оглушил нас известием, что этой ночью Легазея возможно применила ядерное оружие.

Представитель министерства обороны Бохии экстренно сообщил информационным агентствам, что наши спутники в полночь зафиксировали пуск баллистической ракеты средней дальности с территории Легазеи. Тепловой след от работы двигателей указывал траекторию полета до точки, где располагалась военная авиабаза Румона. После чего средства контроля засекли электромагнитный импульс и ударную волну. Из Румона никаких сведений не поступало, хотя там шла вторая половина дня.

Моя Нуви была столь напугана, что не желала выходить из дома, из супружеской солидарности пришлось сидеть и мне. Работал телевизор, я занимался в своем кабинете. Нуви столь громко и резко окрикнула меня, что я вздрогнул и прибежал к ней в гостиную – по всем каналам анонсировалось срочное заявление премьер-министра Румона Чевары.

Через пару минут появилось изображение полковника, большие темные круги под глазами свидетельствовали об утомлении и недосыпании. Диктор начал переводить речь Чевары, в которой тот подтвердил, что ночью действительно случился ядерный взрыв в районе авиабазы. Последствия носили катастрофический характер, связь с объектом отсутствовала, радиоактивное заражение местности не позволяло приступить к спасательным работам. Разведка, побывавшая в районе бедствия, доложила о масштабном разрушении зданий и сооружений, развалины были охвачены пожарами, которые некому было тушить. Чевара призвал мировое сообщество остановить агрессора, который нарушил международное обязательство о неприменении атомного оружия для нападения и теперь угрожал всему миру.

–Милый, что же теперь будет? – растерянно спросила Нуви.

Я не знал ответа, потому что подобного прецедента не случалось на нашей планете – до сих пор ядерное оружие никто и никогда не использовал для удара по противной стороне. Одновременно мне почему-то казалось, что острая фаза конфликта уже пройдена. Безусловно, должны были последовать гневные осуждения и заявления мировых лидеров, однако никто из обладателей ядерного оружия, не стал бы применять чудовищное средство, если на него не совершалось нападения. Понятно, что после этой атаки Легазея превращалась в мирового изгоя, а будущая судьба Румона и Чевары погружались в пучину неопределенности. Очевидно и то, что для всего мирового сообщества сегодня открывалась черная страница в его истории!

–Любимая, пожалуйста, успокойся! Я уверен, что напряженность теперь пойдет на спад. Вот увидишь – пожар начнет утихать! – пытался я успокоить Нуви и самого себя.