Послания ап. Иоанна

Очевидно, что для Иоанна само происшедшее значительно важнее, чем любой разговор о нем. Вот почему для выразительности он помещает краткое изложение случившегося в начало. Что же это за Слово жизни, которое было от начала? Эта фраза перекликается с первым стихом Евангелия от Иоанна («В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог») и может быть воспринята как продолжение самого первого стиха, с которого в книге Бытие начинается Библия («,В начале сотворил Бог небо и землю»). Этим автор говорит, что если мысленно вернуться назад по стреле времени, то там, еще до того, как что–либо существовало, мы обнаружим Бога, некое Вечное Существо. Вернитесь обратно к исходной точке, говорит Иоанн в своем Евангелии, и там вы обнаружите Иисуса Христа с Богом, потому что Он и был Богом еще до сотворения мира. Эти рассуждения только на первый взгляд кажутся одинаковыми. На самом деле интерес Иоанна касается не сотворения мира, а воплощения Бога. И задача, которую Иоанн ставит перед собой в Послании, состоит в том, чтобы провозгласить Слово, ставшее плотью во чреве девы Марии, Которое было тем самым вечным Сыном Своего Отца, существовавшего прежде всех времен и ставшего действующей силой всякого творения. Тот, Кого Апостол называет Словом жизни, начал Свое существование не в Вифлееме, Он был всегда: вечная жизнь, которая была у Отца (ст. 2). Эта фраза (гр.: pros ton patera) подтверждает тот факт, что Отец с Сыном в самом тесном взаимодействии всегда участвовали и участвуют в вечной божественной мистерии. Именно Вечное Слово и явилось в мир человеком по имени Иисус. Между Отцом и Сыном не было и не могло быть никакого разделения. Истина состоит и в том, что не было времени, когда Слово не существовало, что в определенный момент Слово жизни явилось (ст. 2) в этот мир, подчиненный законам времени и пространства, и люди увидели и познали Его.

Понять это нелегко. Мы сказали, что «Слово жизни» и земной Иисус — одно и то же. Но Иоанн начинает Послание с многократного повторения слова что — О том, что… что…что… что… что. Это явно противоречит употреблению существительного мужского рода, каким является слово logos, переводимое как Слово. Если logos — действительно Сам Христос, кажется странным, говорить о нем «что», а не «кто». Не следует ли из этого, что, прибегнув к слову logos, Иоанн имел в виду нечто другое, а не исторического Иисуса? Может быть, это ссылка на Благую весть, или Евангелие, — откровение Бога в Священном Писании? При таком подходе можно предположить, что, призывая Тимофея «проповедовать Слово» (2 Тим. 4:2), Павел подразумевает, что он должен рассказывать не только о Христе как личности, но и в целом о замыслах Бога. Некоторые христиане, говоря о том, что они изучают Библию, употребляют выражение «вхождение в Слово». Другие предлагают считать, что logos — это «слово Евангелия» (см. Деян. 15:7) и что именно это значение вкладывает в него Иоанн, не имея в виду ту историческую личность, которая была воплощением Сына.

Нет сомнения, что грамматический строй рассматриваемых стихов подталкивает нас именно к таким выводам, однако в связи с этим необходимо самым тщательным образом проанализировать использованные здесь глаголы. Очевидно, Благая весть могла быть тем, что слышали, и даже тем, что видели, но вряд ли к ней применимы слова рассматривали и осязали. Слово рассматривали, согласно определению, означает «внимательное, длительное изучение с помощью зрения наблюдаемого объекта»¹. Но фразы осязали руки наши и видели своими очами подчеркивают факт личной встречи и реального опыта. Мог ли забыть Иоанн то, что воскресший Господь предложил сделать Своим испуганным, растерявшимся ученикам, когда они впервые увидели Его после воскресения и были убеждены, что перед ними дух? «Осяжите Меня и рассмотрите, ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк. 24:39). Оба слова — «осяжите» и «рассмотрите» — могут быть использованы в переносном смысле применительно и не к физическим объектам и означать разные аспекты интеллектуального исследования, но в данном контексте такое их употребление не уместно.