Послания себе (Книга 3)

К примеру, тримагестр Солондан, пожилой ученый муж, выдающийся генетик, селекционер. Или кулаптр Паском - он незаменим в этой экспедиции; Паском и сам живет уже только Природе известно, сколько лет, и способен оживить и вылечить любой организм, если не поврежден мозг и если трупное окоченение еще не разрушило все жизненно важные системы (как он сам выражался, "если дух еще не покинул темные галереи бытия по эту сторону"). А созидатель Кронрэй?.. А тот, вслед за кем она поехала - Ал, кудесник наук, связанных с физикой и астрономией... Теперь и Солондан, и Паском, и Кронрэй, и Ал незаменимы, как и Тессетен с его женой, подведшие научную основу под свой чудесный талант - заниматься товарообменом: без этого умения не выжило бы ни одно цивилизованное общество. А она? К чему ее "лютики-цветочки" дикарям Земных Окраин, которые отныне живут на бархатном поясе планеты? Но предания еще свежи: полтысячелетия назад пращуры дикарей обитали на Земных Окраинах, в жуткой жаре, где не надо думать, а достаточно быть ловким, как саблезубый тигр, и упрямым, как тапир... И свирепым, как тот и другой.

Жена Тессетена, Ормона, смотрит на нее свысока. Зачем Ал уговорил Танрэй на этот безумный шаг?! Ведь она даже преподавать не сможет: не тому её учили в Новой Школе. Впервые ей было настолько стыдно за собственную непрактичность. "Никчемное существо, куда ты сунулась?!" - словно говорили черные глаза Ормоны, молчаливой и почти нечеловечески сдержанной. И за что Ал так ценит и любит свою жену? Тайна, которую Танрэй, будучи этой самой женой, даже со своим поэтическим воображением не в силах разгадать...

Они еще и двух часов не летят, а она уже знает, от кого и что ей придется вытерпеть там, куда они направляются, на Бархатном Поясе Земли... Как бы ей хотелось вернуть своего "куарт" (предшественника, духовным двойником которого она являлась) и получить от нее мудрость, о которой она почему-то позабыла - так объяснял Ал. Свою "куарт" Танрэй почитала как Природу. Теперь все меньше остается тех, кто имеет своего "куарт", таких счастливцев, как она, мало. Население растет, несмотря на недавний - относительно недавний - кризис планетарного масштаба. Двух суш им уже мало... Юные, неокрепшие, не имеющие (точнее, не помнящие) своих "куарт", теряются в этом мире, не верят тем, кого обучили "двойники" или их посредники - вроде Паскома - и не хотят учиться... Готовится что-то нехорошее, Танрэй всем сердцем чувствовала это, всем телом воспринимала тревожные волны.

"Что ты хотела бы сказать себе самой, живущей через тьму веков после нас?"

О, Ал! Ты не представляешь, как трудно то, о чем ты говоришь!.. Ты всегда говоришь это, и я чувствую свою ничтожность, свое бессилие перед упоминаемой тобою "тьмой веков"... Зачем ты терзаешь меня, зная, что я не справлюсь?!

"Скажи, что ты передала бы самой себе, когда Кроно сотрет всё - всё, что сейчас кажется незыблемым и вечным?"...

Как уместить все то, носителями чего являются Солондан, Ал, Паском, сотни, сотни других - нужных, - в несколько строчек на бумаге, которая рассыплется в прах, не пройдет и десятка веков?! Как заставить это жить ВЕЧНО? Это невозможно, Ал! Этого не будет... Даже кулаптр Паском когда-нибудь уйдет и окажется по ту сторону зеркала...

Ал вдруг прекращает беззаботную болтовню с Сетеном. Экономист тоже взглянул в ту сторону, куда направлены темные глаза его друга - на обзорную шкалу. Они ведут себя так, словно летят не в неизвестность, а из одного города на Оритане в другой, балагуры и шутники, как там, так и здесь... Конечно, с чего им беспокоиться, они все знают, они нужные...

Ал подошел посмотреть на то, что его так заинтересовало. Танрэй следила за ним.

Вслед за Алом поднимается и неторопливо идет его поджарый серый Нат. Когда астрофизик останавливается, Нат усаживается слева, верный и чуткий. Его огромная голова с острыми ушами оказывается на уровне бедра хозяина. Они похожи - Ал и Нат: высокий стройный и широкоплечий Ал с гордо посаженной черноволосой головой и темно-карими, почти черными внимательными глазами - и Нат, Натаути, с его настороженными длинными ушами, острой мордой и человеческим взглядом; Танрэй не видела еще ни одного волка, который превысил бы по размеру их Ната. Пес кажется изящным, но сколько силы спрятано в его широкой груди с пушистым серебристо-седым воротником!..

Ал оглянулся через плечо на нее, затем - на Сетена с Ормоной, улыбнулся и прихватил пальцами верхнее и нижнее веко, словно вовлекая их всех соучастниками в какую-то озорную авантюру. Да уж, любит он всяческие розыгрыши... Но сейчас он не шутит: слишком у него счастливая улыбка. Танрэй замерла и еще до того, как он произнес первое слово, угадала все, о чем он скажет. Под ними была земля. Та самая, встречи с которой она и ждала, и страшилась.