Посланник

— Все непонятно, никто ничего не знает и объяснить не может. Ясно одно — женщина была в мужской камере, и развлекались там с ней по полной. Надо отдать видеозапись экспертам, там что-то явно не так. Еще раз подробно и обстоятельно опросим всех. Она себя не называет, требует вас. Может что-то прояснится после разговора с ней?

— Может и прояснится, — хмыкнул полковник. — Только я вас хочу спросить, господа офицеры — у нас что здесь: СИЗО или дом открытых дверей, может бордель?

Полковник, понятно, так и не дождался ответа. Решил не приглашать к себе, а посетить неизвестную в карцере. Ни к чему лишние передвижения по зданию.

— Я начальник СИЗО, — представился он.

— Да-а, а помыться мне так и не дали. Я федеральный судья, как попала в камеру — не знаю. Была дома… Перед глазами ясно и четко всплыл весть тот вечер…

Татьяна лежала на кровати, просто лежала, выключив телевизор. Надоело всё, вся жизнь, плакать не собиралась, хотелось полежать в тишине, погрустить и помечтать. Вроде бы успешная карьера, есть машина, квартира, деньги — нет счастья.

Редкость, конечно, но в свои двадцать пять она уже стала судьей. Не без связей, естественно, все это случилось. Федеральный судья — звучит.

Окунулась с головой в работу. В восемь уходила, в восемь приходила. И так все двадцать лет. Личная жизнь прошла мимо. У судей своя варёнка. Не встретишься просто так с парнем — прежде надо знать о нем практически все. Чтобы по работе не пересекались, не судим и под следствием не был, даже в перспективе подобное исключалось. Посидишь где-нибудь в кафе, а потом журналюги раздуют скандал из ничего, если парень в чем-то замешен. На пакости они мастера. А погулять иногда хотелось. Вот и собирались одинокие своим узким коллективчиком по несколько человек, пили водку, танцевали, веселились и плакали. И что за жизнь такая — даже трахнуться не с кем.

Бог с ним, не до замужества, хоть бы мужичок какой приходящий был и то хорошо Знакомая одна из следователей, Светлана, может даже приятельница, не подруга, вникла в ситуацию, решила помочь. Татьяна, конечно же, спросила, что за парень. "Парень как парень, не гнилой, по учетам не светился и не засветится. Хороший парень — доктор. Мы организуем пикничок небольшой на природе, подружек своих, коллег, возьми парочку для убедительности, а я его попрошу свозить нас. Потом он тебя, последнюю, до дома довезет. На чай его пригласи". "Не плохая идея, Света, но как-то вслепую не хочется, вдруг не понравится совсем"? "Так это просто решим — я позвоню, договорюсь, чтобы он вас с работы забрал, а потом меня по пути. Зайдет, скажет, что от меня, а ты посмотришь. Не понравится — сошлешься на срочную занятость, типа в другой раз съездим. Какие проблемы, Таня"?

Татьяне доктор понравился. И на чай она его пригласила, и ушел он от нее ночью, хотя не гнала и даже просила остаться. Но не пришел и не позвонил больше. Так и закончился не начавшийся роман одной сексуальной сценкой. Светлана потом поинтересовалась аккуратно, заходя издалека. А он в лоб ответил: "Знаешь, Света, врачи всегда немного психологи. Хорошая баба, симпатичная — нутро гнилое". Так и не поняла ничего Светлана, не замечалось за Татьяной ничего подобного, но больше не спрашивала и, конечно, ответ не передала. За всю взрослую жизнь не один доктор был у судьи, несколько мужчин, но больше месяца не общалась, ни с кем.

Может из-за этого, может из-за другого, становились иногда невыносимыми рожи подсудимых, хотелось засадить по полной или оправдать незаслуженно, наперекор. Только наперекор чему — не знала, наверное, своему одиночеству, чтоб не одной становилось плохо по вечерам.

Поздний вечер, пора засыпать и Татьяна знала — полежит минут десять и уснет. Придет сон и унесет хандру до нового случая через месяц, два или три. В полудреме прикрыла веки, перебирая мысли и ожидая незаметного прихода его сиятельства сна. Однако, пришел не сон, а ощущение какого-то присутствия, она открыла глаза.

— Кто вы? — испуганно вскрикнула Татьяна, увидев перед собой мужчину, сжалась в комочек, комкая и притягивая к подбородку одеяло, словно пытаясь им защититься.

У мужчины в руках горел фонарь, но бил лучом не в глаза, а рядом, так чтобы видеть ее лицо, не ослеплять и не показывать свое.

— Не пугайся, я пришел не насиловать и не грабить. Будешь вести себя хорошо — мы поговорим и я уйду.

— Как вы сюда попали? Я федеральный судья, уходите немедленно.

Голос Татьяны дрожал, а лицо исказилось страхом.

— Я очень надеюсь, что вы не дадите мне повода причинить вам физическую боль, не станете задавать глупые вопросы и предлагать уйти. Кто вы — я очень хорошо знаю. Договорились?

Татьяна затрясла головой, произнесла что-то невнятное, типа ага. Низкий мужской голос продолжил:

— Я хочу понять лишь одно — вы не один раз отправляли за решетку невинного человека. Это не было судебной ошибкой, вы знали, что человек невиновен. Почему вы это делали?