Посланник Бездонной Мглы

Ларду будто сдуло в темноту. Витязь мутно глянул ей вслед, тихо процедил непонятное прочим:

— Испугалась ведь, а? Ох и ущемлю же я кому-то лживые языки, ох же ж и наплачется кто-то за свое лукавство… Хитрецы… Гнус, мерзость вкрадчивая…

Ларда вернулась быстро. До половины налитый водою шлем она несла чуть ли не самыми кончиками пальцев, стараясь держать как можно дальше от себя. Ткнув его в угли, проворно отскочила, но Витязь прикрикнул:

— Куда?! Рядом стой — помогать будешь. Да брось ты Извинение бормотать, все равно ведь неправильное бормочешь!

Он снова наклонился над Торком, спросил, не глядя на замершую девчонку:

— Ты кому веришь-то больше, мне или Фасо? Мне? А тогда запомни: все беды людские проистекают единственно от людской же глупости. Запомнила? От глупости, а не от всякого там… Хон вот сегодня без всякого Извинения голубым клинком завладел, и ничего страшного с ним не стряслось. С бешеным рубился, поранил его, а сам живой да целый. Пощупать можешь, ежели по загривку схлопотать не боишься.

Хон ошарашенно воззрился на Витязя:

— Это когда же я проклятого голубым клинком зацепил? Ты что, Нурд, забыл, как оно все получилось? Постыдился бы девку дурить…

— Зацепил, зацепил, — Витязь, сопя, что-то делал с Торковым лицом. — По ноге ты его зацепил, ладно так — до кости почти что. Сомневаешься? Сходи да глянь. Ларда, не стой шестом. Воду давай сюда, не слышишь — булькает?!

Хон сходил и глянул. Вернулся он заметно повеселевшим, еще издали сообщил:

— И впрямь поранил. Надо же, а я и не углядел…

— Не углядел… — хмыкнул, не отрываясь от своего дела, Нурд. — Да кабы не ты, я б с ним и до нового солнышка не управился. На редкость дюжая скотина попалась… Ларда, уши твои кучерявые, ну куда ты льешь?! Что с тобой нынче? Думает, думает о чем-то — аж меж ушами у ней скрипит. Небось прикидывает, кого осенью выбрать. А чего тут раздумьями изводиться? Все одно ведь никого не сыщешь видней меня.

Леф при этих словах чуть не свалился с камня, на котором сидел. Хоть и в мыслях у него не было на что-то такое рассчитывать (да вздумай Ларда выбрать его, он бы не обрадовался — перепугался бы до смерти), и все-таки Нурдова шутка будто ножом его полоснула.

Ларда же только вздохнула, помотала головой.

— Нет, — сказала она серьезно. — Ты, Нурд, конечно, всех в наших краях лучше, и жены у тебя совсем никакой нету, да только тебя я не выберу — обычай не велит Витязя выбирать. Да и больно ты старый.

Витязь захохотал так, что аж эхо пробудилось в неблизких скалах.

— Вот это девка! И верно, ну на кой я тебе, дряхлый да немощный? Ты лучше… — он понизил голос, подмигнул, — ты лучше вон Лефа выбери.

Ларда в ответ вздернула губу, показав ровный ряд некрупных, но весьма острых зубов. Нурд притворно вздохнул:

— Вот она как проявляется нынче, скромность девичья… Ну, будет тебе, не рычи: пошутил я. Слишком мне Леф по сердцу, чтобы я такого подарочка ему пожелал.

Несколько мгновений тихо было у тлеющего костра. Нурд, посерьезнев, осторожно двигал пальцами в запекшемся месиве Торковых губ. Торк даже не стонал, дышал глубоко и ровно, будто во сне — наверное, так и было. Прочие притихли, боясь помешать. Наконец Витязь выпрямился, отошел, присел рядом с Хоном.

— Ну, будет с него. — Он зажмурился, потер ладонями веки. — До света поспит, а там поглядим, вспомнит ли о ране своей.

Ларда, от волнения изгрызшая ногти, несмело спросила:

— И зубы опять вырастут?

— Нет, — Нурд с сожалением помотал головой. — Зубы — это уж вовсе безнадежное дело. Вот ежели бы те, выбитые, обратно ему приладить да полить хорошенько, глядишь, и укоренились бы. Но ты же их, небось, искать поленишься? Куда?! — заорал он испуганно вслед метнувшейся было от костра девчонке. — Вот шальная, уж и слова веселого ей не скажи — всему верит!

Ларда надулась и села спиной к костру. Нурд поглядел на нее, пошевелил в раздумье губами, потом вытащил из-под накидки клок пушистого меха.

— Постели под ноги. Рано босой ходить. Роса по ночам еще злая — застудишься.

Ларда презрительно дернула плечом, но мех взяла. Видать, все же озябла, хоть и приучала себя к холоду. Только-только начавший приходить в себя после недавних Нурдовых шуточек Леф зашмыгал носом, горько досадуя на собственную недогадливость: ну почему же он сам не смог до такого додуматься? Правда, лишнего меха у него нету, но для Ларды не то что с ног размотать — накидку сбросить не жалко, только поздно уже. Да и не приняла бы она от него, наверное… Хон, понявший шмыгание сына превратно, забеспокоился: тоже, что ли, замерз? Он попытался притянуть Лефа к себе, прикрыть полой, будто маленького, но тот вывернулся: не надо.

Снова примолкли люди, снова пригорюнились и Ларда, и Леф, и Хон, вспомнивший о невосполнимой своей утрате. Железные осколки — это, конечно, не то, что выбитые Торковы зубы: все отыскались. А толку с того? Обратно ведь не слепишь…