Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

Из отделения милиции, смеясь, вышла группа молодых людей и села в серебристый «мерседес».

— Весело живут. Откуда только деньги берут? — Перехватил взгляд реставратора пожилой сержант и сплюнул себе под ноги.

— Привет, Володя.

Стоявший за барьером милиционер с красной повязкой на рукаве поднял голову и широко улыбнулся.

— А, пограничник! Сколько лет, сколько зим. Чего это тебя к нам занесло?

— Да вот, дело есть, — Арнольд протянул ему заявление.

Смирнов внимательно прочитал его и спросил:

— Ты это серьезно?

— Конечно.

— М-да, — задумчиво произнес дежурный, затем взглянул на двух беседующих возле окна милиционеров и вышел из-за барьера. — Здесь сегодня что-то душно. Не хочешь выйти на свежий воздух?

— Пошли.

Они вышли на крыльцо. «Газик» уже куда-то уехал.

— Хочешь, дам тебе дельный совет? — Повернувшись к Арнольду, произнес милиционер. — Наше начальство никогда не согласится признать, что в городе существует организованная преступность. Их тоже можно понять: курорт всесоюзного значения, только что для иностранцев открыли. Теперь сюда со всех окрестных городов и республик всякая шваль и проститутки начали стекаться. Бабы совсем с ума посходили, готовы за любую заграничную шмотку с кем угодно переспать. Одну, четырнадцати лет, из мужского туалета вытащили. Негру за пачку жевательной резинки отдалась. Работы по горло, восемь нераскрытых убийств, сверху давят, постовых не хватает, а тут еще ты со своим рэкетом.

— Что же мне тогда делать?

— Я же сказал, брось это дело. Или плати, или закрывай лавочку. Они от тебя не отстанут. Не ты первый, не ты последний. Я поначалу тоже в одно такое дело влез. Без толку, только выговор от начальства получил за самодеятельность. Да и Индулису, знаешь его, на спасалке работал, он, как и ты, не хотел платить, тоже ничем не помог. Эти ублюдки плеснули ему кислотой в лицо, слава Богу, глаза остались целы, да еще пригрозили, если начнет рыпаться, то детей калеками сделают. А их у него трое. Сам понимаешь.

— Хорошо, — Арнольд взял протянутое заявление, скомкал и бросил в стоящий возле дверей мусорный ящик. — Надеюсь, ты сделаешь мне одно одолжение?

— Смотря какое, — пожал плечами Владимир. — Сам понимаешь, в милиции, как и в армии, существует дисциплина и начальство.

— Мне нужно узнать, кому принадлежит эта парочка «Жигулей». — Реставратор достал визитную карточку и, написав на обратной стороне номера машин, протянул дежурному.

— Они местные? А то в последнее время понаехало сюда всякой дряни.

— Я их не знаю, но видел несколько раз в городе.

— Что ж, попробую, — милиционер сунул визитку в карман кителя. — Сам понимаешь, быстро не получится, нельзя привлекать внимания, у них могут быть свои люди и у нас. Как только узнаю, позвоню.

— Спасибо, я буду ждать.

— Оставил бы ты это дело, Арнольд.

— Не хочу, чтоб всякая мразь диктовала мне свои условия.

— Знаешь, ты нисколько не изменился за пять лет. Не зря тебя начальник погранзаставы называл неистовым.

Сергей встал из-за стола, потянулся и прошелся по номеру. Уже дважды он перечитал собранные Светой публикации Николая, но не нашел в них ничего такого, что могло бы послужить поводом для убийства. В основном они были посвящены ухудшающейся с каждым годом экологической обстановке в городе-курорте. Все эти статьи в местной газете для директоров предприятий союзного подчинения были не более чем комариные укусы. О каком сенсационном материале говорил по телефону Николай? Что он такое раскопал, если заинтересованные лица пошли даже на преступление, только бы это не просочилось в печать? А может, обычная авария? Нет, слишком много случайных совпадений. Сенсационный материал, авария, гибель Ирбе, исчезновение бумаг из редакции, пропажа дипломата и диктофона. Дипломата и диктофона… А если они остались в разбитой машине, например, в багажнике? Надо проверить этот вариант и еще раз просмотреть записную книжку Николая. Ведь он кому-то звонил, прежде чем выехать из дома, с кем-то встречался. Вполне возможно, что именно среди этих людей находится убийца и, вероятно, он не один. Расследование придется вести осторожно. Для всех я всего лишь журналист, приехавший написать статью о прелестях местной курортной жизни…

В дверь постучали, и в номер вошла женщина с ведром и пылесосом.

— Здравствуйте. Разрешите я у вас приберу?

— Я только вчера приехал, — улыбнулся журналист, — и не успел намусорить.

— У нас положено убирать каждый день.

— Ну, если положено, то конечно, — Сергей спрятал папку со статьями Николая в дипломат и набросил свой кожаный пиджак. — Вы не в курсе, бар на первом этаже уже работает.

— Он открывается в семь.

Николаев взглянул на часы. Половина десятого. Самое время выпить чашечку кофе.

Он спустился в бар. Музыка, полутьма, огромные круглые столы, вращающиеся мягкие кресла и три ниши с низенькими диванчиками, освещенные лишь проникающим сквозь цветные стекла витражей светом.

Сергей постучал ребром монеты по стойке.

— Есть здесь кто-нибудь?

Из подсобного помещения в белоснежной и полупрозрачной блузке с красной бабочкой на груди вышла барменша.