Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

Впрочем, с Ольгой все ясно, у них подобное уже было, когда Николаева, многообещающего ученого, без пяти минут заведующего престижной, им же организованной лаборатории выкинули за правдолюбие из института. Она вместо того, чтобы поддержать его в трудную минуту, быстро нашла замену в виде сынка второго секретаря горкома. Не зря говорят, кто предал единожды, предаст дважды. Это относилось и к красивым женщинам.

Врачи ошиблись. Сергею повезло, пули прошли буквально в нескольких миллиметрах от жизненно важных органов, правда, он потерял очень много крови и довольно долго пролежал в реанимации, но сейчас мало-помалу шел на поправку. Врач обещал, что на следующей неделе он уже сможет ходить, правда, пока еще с костылями.

Николаев ударил рукой по стене.

«Эти сволочи не дождутся, чтоб я загнулся. Я еще попляшу на их похоронах!» — и Сергей вновь, что есть силы, врезал кулаком по стене.

Глава IV. (Май 1990 года) Курортная мафия

«Волга» мигнула красными огоньками и, выехав на обочину, остановилась.

— Похоже, дождь собирается, — выключив габаритные огни, сказал сидящий за рулем милиционер.

— Может, это и к лучшему, — задумчиво произнес мужчина в черной кожаной куртке.

— Он не остановится.

— Ты думаешь? — Пассажир повернулся и внимательно посмотрел на милиционера.

— Я вместе а ним в одном классе учился. Мы весь класс дать заставили одну клятву, а он ни в какую. Впятером его лупили, но на колени он так и не встал…

В салоне автомобиля резко прозвучал зуммер телефонного аппарата. Мужчина в черной куртке поднял трубку.

— Да… Хорошо.

Хлопнули дверцы машины. Двое вышли на дорогу. Обладатель черной куртки оказался почти на две головы ниже гиганта милиционера.

За растущими вдоль дороги деревьями мелькнули фары автомобиля. Милиционер поднял полосатый жезл. Мужчина вынул из кобуры пистолет и снял с предохранителя.

«Москвич» выскочил из-за поворота и, переключив ближний свет на дальний, не останавливаясь, промчался мимо.

— Давай за ним! — Мужчина бросился к машине и сам сел за руль.

Еще не успела захлопнуться дверца за милиционером, как «Волга», взревев двигателем и выбрасывая из-под колес гравий, устремилась в погоню за «Москвичом». Один поворот, другой. И вот впереди показались красные огоньки.

— Включить сирену? — спросил милиционер.

— Не стоит. Привлечем внимание аборигенов. — Нога мужчины до отказа выжала педаль газа.

Машины поравнялись. Милиционер высунул в окно руку с полосатым жезлом, но «Москвич» только прибавил скорость.

— Уйдет, скоро шоссе! — крикнул милиционер.

— От нас еще никто не уходил — только ногами вперед. — Зло усмехнувшись, мужчина резко крутанул руль вправо.

Раздался удар, еще удар, и «Москвич», сбив придорожный столбик, вылетел с проезжей части. Милицейская «Волга», визгнув тормозами, остановилась и задом подъехала к месту аварии. Габаритные огни погасли. Двое вышли из машины, оглянулись по сторонам и быстро спустились с насыпи. Вспыхнул фонарик. «Москвич» врезался в большой, в два обхвата, тополь. Дверца водителя была распахнута. Луч фонарика выхватил наполовину вывалившуюся из машины фигуру водителя, его лицо было залито кровью. Человек в куртке склонился над неподвижным телом и, дотронувшись до запястья, сказал милиционеру:

— Принеси монтировку.

— Зачем?

— Быстро, я сказал!

Пока тот бегал за монтировкой, мужчина через разбитое стекло достал застрявший между сиденьями дипломат.

По дороге проехала машина. Начал накрапывать дождь.

— Вот черт, носит кого-то в такую погоду. — Мужчина поднял воротник куртки и кивнул на водителя «Москвича».

— Бей по голове… Еще разок. Ишь, писака, Юлиан Сименон выискался. Не таких обламывали. Хватит, поехали…

— Шеф у себя?

Секретарша на мгновение оторвалась от журнала мод и кивнула белокурой, в мелких кудряшках головой.

Сергей Николаев, высокий молодой человек в черной кожаной куртке, стукнул для приличия пару раз в дверь с табличкой «Главный редактор» и вошел в кабинет.

— Можно, Эдмундас Казимирович?

— А, пропащий. Садись, рассказывай.

— Все готово, — молодой человек вытащил из дипломата стопку отпечатанных листков и положил на стол перед редактором. Сегодня до трех ночи сидел.

— Я уже хотел объявить тебя во всесоюзный розыск. Мог бы и позвонить.

— Да я не мог даже на минуту покинуть зал, чтобы не пропустить ни одного докладчика. Заседания кончились за полночь, а еще нужно было брать интервью. Одним словом, обе стороны нашли кое-какие общие точки. Следующее заседание двадцатого. Правда, я сомневаюсь, чтобы все эти заседания…

— Хорошо, — перебил Николаева редактор, — почитаем. Меня еще за прошлый твой репортаж второй раз вызывают в горком.

— А причем здесь вы? Я его написал. Пусть меня и вызывают.

— С тебя, Сережа, как с гуся вода. А я — редактор. Ну ладно, отбрешемся и на этот раз.

— Не имеют права, а как же демократия и гласность.

— Ну-ка, прочитай, что здесь до сих пор написано, Эдмундас Казимирович ткнул пальцем в газету, «орган городского и районного комитетов партии». Так что имеют они нас и еще как имеют.

— Что новенького за неделю произошло?