Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

 — Ты мне мебель не порть! А ну, пошли отсюда! У нас запрещено распивать спиртные напитки. Читать не умеете? — Заорала вдруг Муська и ткнула пальцем в стену, где под небольшой табличкой с запрещением, висел пришпиленный кнопками большой портрет Брежнева с текстом Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Маршала Советского Союза товарища Леонида Ильича в связи с семидесятилетием со дня рождения очередным орденом Ленина и четвертой медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.

Сергей с рыжим вышли на улицу, обогнули здание и попали в темный двор, который освещался единственной лампочкой, висевшей возле служебного входа в кафе. По всему двору валялись ящики из-под пивных бутылок.

— Холодно. Скоро Новый год, — сказал рыжий, садясь на один из ящиков. — Что это она сегодня разошлась с утра? Наверное, из-за этого «мусора». Подумала, что по ее душу приехали. А, черт с ней. У меня сосед есть, он, если мента или черного кота увидит, так целый квартал объезжает. Богатый, сволочь. Вот если его…

— Кто богатый?

— Не кот же. Сосед богатый. Каждый год себе новую машину покупает, а старую продает.

Пиво потушило огонь в горле, дошло до страдающего желудка и теперь потихоньку гасило там горящие угли. Дрожь прошла, осталось только слабое покалывание в кончиках пальцев рук и ног.

— Ты меня слушаешь?

— Да, да.

— Так вот, покупает он себе новый «жигуль», дает несколько сотен сверху тому, кто ему без очереди достает как инвалиду, герою или черт знает кому. Встает и к шести часам на вокзал, к отходу поезда. Там сажает четырех человек в машину, берет с них по пятерке — десятке и везет за двести километров в соседний город. В девять часов он уже там. Завтракает на вокзале, берет еще четырех попутчиков и обратно. К часу — он дома. Итого: за семь часов сорок — пятьдесят рябчиков. Красота! Поел, отдохнул, и на работу, в вечернюю смену, на бензоколонку, И там он свой полтинничек имеет и бензин дармовой. За год зарабатывает на машине тысяч двенадцать — тринадцать и едет продавать ее куда-нибудь подальше. Сдает за свои деньги да еще тысчонки три наваривает. Еще бы не наварить, машина новая — года нет. Ни царапинки, ни пятнышка ржавчины. На счетчике всего пятнадцать тысяч километров. Сотни тысяч счетчик не показывает. Купит кто-нибудь, а потом мучается, внутри все детали уже изношены. Ты, что заснул?

— Нет, задумался немного.

Приятная волна тепла медленно поднималась от желудка по позвоночнику к голове. Боль постепенно отпускала. Хорошо! Стало как-то повеселей. Блаженная улыбка появилась на лице у Сергея Николаева, и жизнь ему начала казаться не такой гнусной и отвратительной. Ну-ка, еще глоток холодненького. Благодать! Барабан в голове смолк. Только пересохшее горло напоминало о недавнем похмелье. Еще бы одну бутылочку.

«Ну и дал же я вчера. Хорошо, что в медвытрезвитель не попал, а то сообщили бы на работу… Дурак! Ты же уже пятый месяц, как не работаешь! И из общежития тебя вышвырнули. По собственному желанию уволился. Ишь, принципиальный нашелся. Кому нужны твои принципы? Ты здесь сидишь, а кое-кто лабораторией заведует. Он не отказался как ты, чистоплюй, докладную на заведующего подписать. А, ладно!..»

Во двор, громко переговариваясь между собой, вошли еще несколько человек с бутылками.

— Ну, Муська дает! Ишь, кто к ней похмеляться ездит.

— Думаешь, там не люди работают?

— О чем опять задумался? — спросил рыжий.

— Еще бы бутылочку пивка сейчас, — ответил Сергей.

— Кто тебе мешает?

— Не кто, а что. Денег нет.

— Денег? Деньги — это мусор. Сегодня их нет, а завтра, как грязи, — сказал рыжий и смачно сплюнул.

— Мне не завтра, а сегодня хочется.

— В чем дело? Продай что-нибудь. Шапку или пальтишко. Часы у тебя хорошие. «Рыжье»?

— Что?

— Золотые, спрашиваю?

— Да, — тяжело вздохнул Сергей, — в день рождения родители подарили. Память, не могу продать.

— Тогда фиксу продай.

— Коронку, что ли?

— Да. У меня знакомый есть. Покупает и неплохо дает. У него и инструментик есть. Аккуратненько снимет и тут же, наличными, на бочку. Пошли?

— Нет, что ты. Уж лучше часы продам. Если родственники спросят, скажу, что потерял. Ты знаешь, кто купит?

— Могу поговорить с одним человечком, но, сам понимаешь, с тебя причитается.

— Сколько?

— Два винчика.

— Ладно. Но где их сейчас достать?

— Не твоя забота, — сказал рыжий и исчез.

Во дворе собралось уже порядочно людей. Сидя группами и поодиночке на пивных ящиках, они разговаривали между собой в основном о футболе и политике. Разговоры о политике сводились к анекдотам.

Многие из тех, кто заходил сюда, одним махом выпивали бутылку или две пива, ставили пустую тару в ящики и бежали дальше, спеша на работу.

Сергей поднялся. Ящик, в который он хотел поставить бутылку, был полный. Он взял пустой и поставил сверху. Бутылки зазвенели.

Дверь служебного входа приоткрылась, из нее выглянула Муська и рявкнула на Сергея:

— Чего посуду бьешь?

— Да я только ящик на ящик поставил, — попытался оправдаться он.