Посланник смерти

– Да, да, – повторил он, – это очень важно. На правой ноге у него обязательно должен быть след от серьезной травмы. Пока наша команда чистила Транссиб от немецкой агентуры, мы несколько раз натыкались на след хромого. Видимо, он был один из лучших агентов. Действовал «призрак» решительно, но с оглядкой и очень изобретательно. Двигался он к линии фронта настойчиво, но не напролом. Всегда прибегал к убийству, если нуждался в пропусках или проездных документах. Был артистичен. С легкостью преображался то в раненого бойца, следующего домой, то в помощника машиниста, прибывшего для срочной замены внезапно исчезнувшего коллеги. Мы шли за ним, как свора гончих, но каждый раз опаздывали на сутки-другие или всего на несколько часов. Как правило, к нам в руки попадал только очередной труп, взломанный сейф или что-то в подобном духе. К концу июня сорок третьего мы добрались до станции Марьино, находившейся южнее Курска. Там в тот момент был настоящий хаос. К линии фронта валом валили эшелоны с танками и пехотой, а в обратную сторону на восток тащились теплушки с временно выселенными из прифронтовой полосы жителями и колхозным скотом. Работа наша крайне осложнилась, поскольку мы действовали, по большей части, в штатском и среди тысяч одетых в военную форму людей наша команда была как бельмо на глазу. Короче говоря, несколько дней мы потратили на то, чтобы наладить хоть какое-нибудь взаимодействие с местными контрразведчиками, но тут началось немецкое наступление. Но мы, словно почуявшие дичину фокстерьеры, уже не обращали внимания ни на какие преграды. Мы мчались по еще теплому следу, забывая про еду и про сон. В распоряжение Логунова, который к тому времени получил звание майора, поступили еще два десятка фронтовых оперативников, и мы сутками напролет прочесывали пространство от Льгова до Волчанска в поисках «призрака». На моей памяти за две практически бессонные недели мы схватили не менее дюжины немецких парашютистов и резко активизировавшихся ранее законсервированных агентов. И вот однажды мы получили известие, что в одной из прифронтовых авиационных частей бесследно пропал капитан связи Синицын вместе со своим адъютантом. Получив в одной из маршевых рот два взвода для прочесывания местности, мы вышли к небольшому хуторку под названием Тагорцево, затаившемуся в самом центре большого лесного массива в окрестностях городка Суджи. Выбравшись из леса на луг перед этим хутором, мы решили устроить привал под могучим дубом и слегка перекусить. Послав двоих солдат набрать воды, мы, скинув сапоги, разложили припасы и принялись разводить костер. Внезапно со стороны хутора раздались выстрелы, и мы увидели, что из-за плетня выбежал один из отправленных за водой солдат, размахивая на бегу руками. Но не успел он пробежать и двух десятков шагов, как вновь ударил одиночный выстрел, и он рухнул на пашню. Мы принялись торопливо обуваться, но тут за домами взревели моторы, и откуда-то из хутора ходко вылетели несколько немецких мотоциклов с колясками и два приземистых броневика. Увидев нас, фашисты обрушили на нас свинцовый дождь, в считанные минуты скосив половину наших людей. Но и мы через пару секунд открыли ответный огонь. Мотоциклисты, понеся потери, моментально развернулись и пропустили вперед броневики, вооруженные спаренными пулеметами и малокалиберными пушками. Мы не выдержали столь интенсивного обстрела и начали отходить к лесу. Немцы же, продолжая обстреливать опушку, совершили несколько маневров на поле, а затем, посчитав, что мы полностью деморализованы и не доставим им больше неприятностей, выстроились в колонну и двинулись в сторону просеки. Да, к тем двум броневикам в самый разгар боя прибавился еще и третий. Правда, откуда он взялся, я в суматохе не заметил. Через несколько секунд все стихло, немцы скрылись из виду. Получивший два, к счастью, только касательных, ранения, Логунов был вне себя от ярости.

– Я полный идиот, – говорил он, пока я перевязывал его. – Как же я раньше об этом не догадался!

Но о чем он не догадался, я так и не понял. После перевязки он тут же бросился к брошенному немцами мотоциклу. Я рванулся было за ним, но он приказал мне остаться и прочесать хутор, после чего выводить всех живых и выносить раненых к Судже. Затем он и еще двое завели мотоцикл и ринулись за ушедшей в заросли колонной.

– Станислав Петрович, а вы не припомните, в какой день произошла перестрелка у хутора? – спросил Хромов.

– Представляется мне, – неуверенно произнес он, – что это случилось еще в первой декаде июля или в самом начале второй…

Вернувшись в Москву, Хромов сразу же позвонил своему бывшему однокурснику.

– Александр, это Хромов тебя беспокоит. Вопрос у меня к тебе есть, – начал он без всяких предисловий. – Ты не знаешь, где сейчас находится скелет, который вы обнаружили в «мерседесе»?

– Честно говоря, не имею ни малейшего понятия, – услышал он в ответ. – Все, что нас в тот момент не заинтересовало, осталось в гараже. У тамошних механиков и слесарей надо узнать.