После 1945. Латентность как источник настоящего

Все началось в 2007 году, когда дважды по две недели я провел в качестве лейбницевского приглашенного профессора в Лейпциге в Институте еврейской истории и культуры имени Симона Дубнова. И здесь присутствие (иногда молчаливое) Дэна Динера заставило меня впервые почувствовать то, с чем я имею дело. В Лейпциге, читая тексты Ансельма Хаверкампа, я открыл, насколько меня интригует концепция «латентности». Оттуда я почти сразу отбыл в Лиссабон, где должен был вести семинар по текстам, созданным после 1945 года на Faculdade de Letras в здании, построенном в стиле середины ХХ века. Я посчитал хорошим знаком (что и правда оказалось счастливым стечением обстоятельств), что Мигелю Тамену понравилось слушать мои доклады о том, как его студенты справляются с этой темой, – и он попросил меня прислать ему вариант законченной рукописи, чтобы представить ее участникам своей (аспирантской) программы по литературной теории. Мой невероятно щедрый спонсор – фонд Фридриха фон Сименса – обеспечил меня на девять месяцев, которые я провел, уютно сокрывшись, между Амалиенштрассе, Баварской государственной библиотекой и зданием института в Мюнхене-Нимфенбурге, необходимой тишиной и временем для чтения (а иногда и мышления) о тех годах, когда началась моя жизнь. Директор, Генрих Мейер, выказал свою дружбу, поддержав стиль работы и жизни, который, я это знаю, до сих представляется ему неубедительным. (Из того времени я до сих пор тепло вспоминаю наши разговоры с Оливером Примавези, Татьяной Микаэлис и Микаэлом Крюгером – разговоры, сопровождавшиеся безупречной итальянской кухней Паскуале в траттории «Аль Торкито», точно так же как и интенсивные беседы с Несс во время наших поездок в такси в основном до аэропорта.) Используя язык американских рекламных роликов, Pontéficia Universidade Catylica (Папский католический университет Рио-де-Жанейро) и Departamento de Historia в Universidade Federal de Ouro Preto e Marianna (Исторический факультет при Федеральном университете Оуро Прето и Марианны в Бразилиа), создали два «дома» для моей книги; около трех душных бразильских зим между 2009 и 2011 годами Вальдеи Арауйо и Луа, Лис Коста Лима, Рикардо Бензакем, Марсело Ясмин, Маиса Мадер, Карл Эрик Шоллхаммер и их студенты были терпеливыми, критичными, изобретательными респондентами моих иногда бессвязных набросков. В менее экзотичном – но не менее важном – окружении работа моя нашла «дом» и в кампусе Стэнфордского университета, особенно в анонимном кабинете на третьем этаже Зеленой библиотеки (где я сейчас печатаю эти слова). На протяжении уже двадцати двух лет Маргарет Томпкинс является лучшей половиной того, что сама же и назвала «международной компанией на два лица с постоянной базой в Калифорнии»; она также была самым внимательным и воодушевленным читателем, которого я когда-либо знал. В свою очередь лучшей частью моего духовного oikos’а является Роберт Гаррисон, чей лучащийся интеллект помешал этой книге с первых стадий превратиться в интеллектуальный китч. Что касается ключевых понятий середины ХХ века, обсуждавшихся в книге, то Анджела Бекерра была куда более точным, тщательным читателем, чем мог быть я сам. Ноам Пайнс заслуживает сходной благодарности за создание списка вторичной литературы, цитированной в этой книге. А завершающей – и самой длительной – была спокойная решимость Эмили Коен, которая подарила книге ее редакторский дом тогда, когда та покинула дом авторский. И вот когда я считал, что почти все уже написано и доделано, я приехал в Будапешт во время бабьего лета 2011 года, где Келемен Пал, Керекес Амалия, Каллэй Геза и Контемплатиа показали мне раны на лике своего города, остающиеся там с тех самых времен. За кофе и холодными напитками на патио ЭЛТЕ мы с ними разделяли эту боль. И между прочим – прежде чем я забуду – я также хочу упомянуть об одной плохой идее, которая пришла мне в голову – в компании Перлы Чинчиллы, Луиса Мергара и Илана Семо из Universidad Iberoamericano в Мехико, – запеть на своих лекциях, впервые в жизни. (Для исполнения, произошедшего в ноябре 2011 года, была выбрана «Жизнь в розовом цвете» Эдит Пиаф.)