После бала

Я подошла к зеркалу и открыла свой мятно-зеленый клатч, нащупала пудру и помаду. На мне было сетчатое платье с открытыми плечами. Я заказала его из Нью-Йорка; ни у кого здесь не будет такого как минимум еще сезон. Туфли подходили к наряду, они были на высоких каблуках, обтянутые мятно-зеленым шелком, как и мой клатч. Выходя из дома, я была девушкой на миллион, а теперь? Я ощущала себя ничем, никем. Мама говорила, что я достаточно хорошенькая, и я знала, как себя подать. Не один раз я представляла себе свою жизнь, если бы я была неотразимо красивой. Сиэла была почти такой же красивой, как Джоан, но ей чего-то не хватало – того особого, финального штриха. Дарлин, Кенна, все остальные – мы были просто хорошенькими. Ну, Дарлин была, как моя мама любила говорить, почти невзрачной, но она компенсировала это косметикой.

«А может, – подумала я, запудривая круги под глазами, – будь у меня другая форма лица, жизнь сложилась бы совершенно так же». Это было против моей природы – вести себя как Джоан. Но кто знает, возможно, красота изменила бы меня.

Дверь скрипнула, и я дежурно улыбнулась. Я ожидала увидеть метрдотеля, хотя надеялась, что это Джоан. Вместо того и другого я увидела Сиэлу.

– Привет, – сказала я ее отражению, когда она вошла и встала рядом со мной.

– Пустая трата денег, – сказала она, постучав пальцем по крану. – Подумай только, какие красивые золотые сережки ты могла купить вместо этого стейка.

Я засмеялась, хотя и не была в подходящем настроении.

– Прошу прощения за то, что устроила этот скандал, – сказала я.

– Разве это ты? – спросила Сиэла. – В смысле, устроила скандал?

– Нужно было думать головой.

Я рассматривала Сиэлу в зеркале, крепкую и белокурую, с небольшой экзотической ноткой в губах и глазах. Она смочила слюной палец и провела им по каждой из бровей. Она явно хотела что-то сказать. Именно поэтому она пришла сюда, разве не так? Но я не хотела говорить о Джоан. Сиэла все равно не поймет.

– Иногда, – начала Сиэла, – я пытаюсь представить себе твою жизнь. Служанка Джоан Фортиер. Могу себе представить, как это утомляет.

Выражение моего лица изменилось; я попыталась расслабиться, сгладить гримасу, но Сиэла все видела.

– Именно это люди обо мне говорят? – спросила я. – Это совсем не так. Я не служанка Джоан. Я ее подруга.

Сиэла посмотрела на мою руку. Я, не осознавая, теребила в руках пудреницу.

– Я не хотела обидеть тебя. Я просто хотела сказать… – Она засомневалась. – Я имела в виду, что иногда Джоан может быть жестокой. Возможно, «жестокая» – слишком сильное слово. Бестактная. Джоан может быть бестактной.

– Жестокой? Бестактной? Ты понятия не имеешь, какая Джоан на самом деле. Ты знаешь, как она добра с Томми? Она скрывает ту себя. Со мной она другая. – Я собрала содержимое своей сумочки. – Я знаю ее лучше всех на свете.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Тогда ничего не выдумывай, – сказала я. – Не выдумывай, что ты знаешь меня. Что знаешь Джоан.

Выражение лица Сиэлы было спокойным. Она никогда не раскрывала карт. Когда она вновь заговорила, я уже держалась за ручку двери.

– Знаешь, как она ведет себя сегодня? – Она махнула рукой в сторону чего-то за стенами туалета. В сторону Джоан.

Я хотела – мне нужно было – понять, о чем она думает.

– Она вела себя так же, когда вернулась из Голливуда.

– Ты имеешь в виду, когда она стала хьюстонской звездой? – Сиэла явно ей завидовала.

– Когда она была дикой, Сесе. Когда она не бывала трезвой и спала со всем, что движется.

– Когда она была молодой и красивой, – возразила я.

– Когда она измывалась над Хьюстоном.

– Называй это как хочешь. – Я слышала, как Сиэла что-то ответила, но я уже была за дверью.

Позже, тем же вечером, мы все вернулись в «Трилистник» и стояли на улице, у бассейна. Когда мы выходили из клуба, Сиэла извинилась, что ей нужно идти, я хотела поступить так же, но не сделала этого. Я смотрела, как Сиэла уходит, и немного ей завидовала: она не боялась пропустить что-то. Для меня же это было так: я знала, что меня ждет дома – мой спящий муж и ребенок. А вот что произойдет здесь, в огромном ночном мире, мне было неизвестно.

Когда Фред приехал за нами, Джоан заняла переднее сиденье, и для меня было загадкой, сделала ли она это специально, чтобы не сидеть возле меня, подумала ли об этом заранее или же это было свойственно лишь таким женщинам, как я, – что ж, я никогда не умела читать ее мысли.

У бассейна с зелеными маленькими свечками стояло около сотни человек. Я нерешительно общалась с друзьями Дарлин, которые подошли к нам.

– Жара просто невыносимая, – сказала женщина, которую, как я предполагала, звали Бетти. Она была полноватой и немного чванливой, но ее аристократический вид несколько портило то, что она втиснулась в платье размера на два меньше нужного. Существуют женщины, которые признают свой вес, например Кенна была слегка в теле, как Мэрилин Монро, – и те, которые не признают.

– Ты привыкнешь, – сказала я и зевнула. Я взглянула на свои миниатюрные часы. Три часа ночи. – Если позволите, мне нужно освежиться.